Долг грабежом красен
Шрифт:
Звук выстрела, приглушенный и короткий, слышал лишь сам стрелок.
Пуля, прошив наискосок заднее и боковое стекло джипа, застряла в стене здания, при этом мелкие осколки, словно брызги, разлетелись в разные стороны, один из них попал Сатарову в шею.
– Ой! – вскрикнул Сатаров, схватившись рукой за пораненную шею и при этом в замешательстве глядя на разбитое стекло джипа.
Шедшие с ним спутники также замерли, глядя на пулевое отверстие в стекле, от которого лучами расходились мелкие многочисленные трещины. Шофер джипа в свою
Замешательство Сатарова и его людей длилось всего лишь секунду-другую, затем Романенков заорал:
– Атас, снайпер!
И все, как по команде, бросились к джипу как к единственному укрытию, за которым можно было спрятаться от пуль.
Николай выстрелил еще раз. На сей раз пуля разворотила резину заднего колеса. Затем последовали еще несколько выстрелов. Две пули окончательно разбили заднее и боковое стекло, одна застряла в переднем колесе.
Шофер джипа, на секунду выскочивший из машины на проезжую часть, увидев реакцию своего шефа и его свиты, тут же юркнул обратно в джип и уже вынырнул с обратной его стороны.
Все четверо сидели на асфальте, прижавшись к джипу и вобрав голову в плечи. Охранник выхватил из-за пояса брюк пистолет «ТТ» и пытался сориентироваться, откуда ведется огонь. Но едва его бритая голова показалась над капотом машины, как еще одна пуля «прошила» переднее боковое стекло.
Охранник, выставив руку с пистолетом из-за машины, выстрелил два раза в направлении стройки и, спрятавшись, заорал:
– Сучара, он, наверное, со стройки по нам из винтаря лупит, да так, что высунуться нельзя! Он нас всех тут положит, паскуда!
Сатаров, пригибаясь к земле, поднял на сидевшего перед ним Романенкова глаза и спросил:
– Что делать будем?
– Оружие есть? – в ответ спросил тот.
Олег слегка пнул лежащего на земле шофера и спросил:
– Где стволы?
– В тайнике, под передним сиденьем, – ответил тот и добавил: – два шпалера и автомат.
– Так доставай же их, дубина, какого хера ты тут разлегся! – заорал на него Сатаров.
Напуганный шофер беспрекословно распахнул дверцу, просунул руку под сиденье и достал оттуда два пистолета Макарова и короткоствольный автомат Калашникова, лишенный приклада.
– Ты понял, откуда он стреляет? – спросил у охранника Романенков, передергивая затвор автомата.
Тот, только что сделав два выстрела в сторону стройки и спрятавшись за джипом, перевел на Сатарова и Романыча широко раскрытые от возбуждения глаза:
– Точно не знаю, но, по-моему, он на стройке засел.
– Непохоже, – покачал головой Романыч. – Ну, давай все-таки попробуем его все вместе шугануть.
Они одновременно с Сатаровым и охранником, высунувшись разом, открыли стрельбу по деревянному забору. Из него полетели щепки от многочисленных дыр, образовавшихся в нем.
Однако их стрельбу прекратила еще одна снайперовская пуля, которая в очередной раз вонзилась в крышу джипа. Все стрелявшие мгновенно скрылись за корпусом
– Ни хера он не на стройке, он где-то гораздо дальше засел, и винтарь у него наверняка с оптикой.
– И еще он нас здесь специально держит, голову поднять на дает, – добавил Романыч. – Выстрелы его стрельбой на поражение явно не назовешь…
– На кой черт ему это надо? – удивленно спросил Сатаров.
Ответом ему послужил вой милицейской сирены. С двух сторон от джипа почти одновременно затормозили, при этом развернувшись бортами, два желто-синих «уазика», сверкающие милицейскими мигалками.
Из машины моментально повыскакивали несколько омоновцев в полной экипировке.
– Всем бросить оружие и лечь на землю! – заорал один из ментов, взяв под прицел прятавшихся за джипом мужчин.
– Теперь понятно зачем, – устало произнес Романыч, кладя автомат рядом с собой.
– Тьфу ты, блядь, – с досадой сплюнул Сатаров и отшвырнул пистолет в сторону.
– Всем лечь на землю лицом вниз! – снова заорал мент и, по-прежнему держа на мушке Сатарова и других, двинулся в их сторону.
Сатаров с досадой оглядел уже испачканный дорогой костюм и, тяжело вздохнув, улегся на живот, положив руки на затылок.
Еще через несколько секунд всем четверым выкрутили руки за спины и надели на них наручники.
– Ну что, Олег Григорьевич, все не успокоишься никак. В центре города стрельбу затеял, – послышался знакомый Сатарову голос.
Он скосил глаза и посмотрел на стоящего перед ним мужчину, который единственный из ментов был одет в гражданское.
Сатаров узнал в нем майора Бирюкова из отдела по борьбе с организованной преступностью.
– Ты что, не видишь, майор, нас чуть не укокошили здесь. Там где-то за стройкой снайпер прячется.
– Ничего, разберемся, – заявил Бирюков и, отвернувшись, скомандовал: – Все оружие сложить в целлофановый пакет и изъять как вещественное доказательство…
Николай, расстрелявший до появления милиции почти весь десятипатронный магазин своей винтовки, вынул ствол из окна и поставил винтовку у стены.
Бросив последний взгляд на мигающие огни милицейских машин, он поднял с пола авоську с продуктами и направился к выходу с чердака. Прикрыв за собой дверь, он вытер ручку носовым платком.
После этого он стал не спеша спускаться по лестнице, на ходу снимая резиновые перчатки.
Выйдя из подъезда на улицу Воробьева, он так же неспешно направился к ближайшему перекрестку. По пути он незаметно оглянулся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, бросил перчатки в мусорник.
Белая «пятерка», о которой ему говорил Антон, стояла сразу же за углом, как и обещал Синицын. Дверь ее была не заперта. Николай бросил авоську на сиденье рядом с водительским, открыл бардачок и, найдя там ключ, завел им машину.