Долг легиона

Метельский Николай Александрович

— А как-то ближе к делу можно? — поторопил я его не удержавшись.

Уж больно много слов ни о чём.

— Конечно, можно, — кивнул он, вроде как даже не обидевшись на мою грубость. — Именно в целях поиска вдохновения я прибыл в Суру. История о том, как сотня героев защитила город от злобных демонов дошла даже до столицы Сувы, в которой я проживал на тот момент.

— Бродячий музыкант проживал? — усмехнулся я. — Или ты имел в виду — временно проживал?

— Так уж сложилось, — развёл он руками, — что на тот момент именно что проживал на постоянной основе. Такой себе городок, скажу я вам. Слишком высокомерный и статичный. Но я не хотел покидать своего ученика,

который учился в местной академии, так что пришлось терпеть. Но учёба закончилась и на пару с лучшим выпускником столичной академии Сувы я продолжил своё путешествие.

— Ну а от меня-то тебе что нужно? — вздохнул я, когда почувствовал небольшую паузу в его речи.

— История! — всплеснул он руками. — От вас мне нужна история тех событий. История от вашего лица, так как в целом я её уже знаю. Меня интересуют ваши чувства, эмоции, что заставило вас пойти на смерть? О чём вы думали, видя, как на защиту города стекаются его жители? Что по вашему мнению, привело к этой великой победе? Прошу, расскажите мне всё, что вы помните о том дне! — закончил он возбуждённо.

— Опять вы давите на собеседника, учитель, — подошёл к нам помощник музыканта. — Прошу простить его, милорд. Учитель порой бывает слишком эмоционален.

— Терпимо, — пожал я плечами. — Но забавно. Впервые общаюсь с музыкантами.

— Если вас что-то интересует, милорд, спрашивайте, — отреагировал на мои слова старик. — За свою жизнь я успел побывать во многих странах, увидеть множество историй, в некоторых из них даже поучаствовать. Я видел горе, счастье, войны и рождение городов. Одного города, — уточнил он. — Мои уши слышали…

— Мы вас поняли, учитель, — положил парень ладонь на плечо старика. — Много где были, много чего видели и слышали.

— Кхм, — кашлянул он. — Ну да, если коротко.

— Только мне это не интересно, — хмыкнул я.

— Вы настолько нелюбопытны, молодой человек? — удивился старик.

— Достаточно любопытен, чтобы не послать вас куда подальше, — улыбнулся я. — Но не более.

Сейчас мне скорее скучно. Вот Танис — да, этот парень любопытен, а у меня с этим всё в пределах нормы.

— Э-э-э, — оглянулся старик на своего помощника. — Ближе к делу, да? Я понял. Так вот. Какие эмоции вы испытывали? До решения пойти встречать демонов, пока шли, во время боя. Как вы вообще пришли к тому, что надо пойти на смерть ради города?

— Такой ты ограниченный человек, — покачал я головой.

— Я?! — удивился и возмутился старик, но был успокоен рукой помощника на плече. — Да я… Ага, да. Я спокоен. Дело прежде всего. Кхм. И в чём именно выражается моя ограниченность?

— Ты считаешь демонов каким-то стихийным бедствием, — ответил я. — Но это просто твари, которых можно и нужно убивать. Демоны не являются непреодолимой силой. Я шёл к воротам не умирать, я в принципе против жертв. Есть поставленная задача и ты её выполняешь. Иногда тебя в процессе настигает смерть, да. Воин должен быть готов к ней. Но сначала задача, а потом смерть, не наоборот. Умереть, чтобы выполнить задачу — это грёбаная потеря ресурса. Ты всегда должен искать путь отступления, которым воспользуешься после выполнения поставленных задач. Это психология, старик. В реальности всё может выглядеть как жертва, но нормальный солдат не думает о смерти по пути к цели. Начал думать — сдался. Сдался — умер. Умер — лишил братьев меча и щита. Реальность сложнее, — вздохнул я. — В реальности есть куча нюансов, но пока ты не сдался, шанс выжить присутствует. А вот если сдался, начал думать, как бы подороже продать жизнь…

— Как-то это всё… — произнёс старик неуверенно.

— Сам подумай, — пожал

я плечами. — Если тебя окружили… и ты знаешь, что никакого плена не будет, то ты можешь с воплями: «хоть одного, но убью», ломануться в самую гущу противников. Итог — смерть. Если ты не сдался, то пытаешься найти самое слабое место в окружении, и бежишь именно туда. В реальной жизни тоже, скорее всего, умрёшь, но хотя бы не сдавшись. А если повезёт, если ты окажешься чуть сильнее, чем казалось, то, может, и пробьёшься. Шанс выжить невелик, но если ты заранее себя похоронил, то его и вовсе не будет.

— Довольно позитивный взгляд на мир, — покачал головой старик. — На деле и так и так шансов нет.

— Жизнь — штука суровая, — усмехнулся я. — Знаешь историю закрытия второго портала?

— М-м-м… Легат Романо и его легионы его закрыл, — ответил он слегка неуверенно.

Видимо, чувствовал подвох.

— Легат Романо скомандовал отступление, — улыбнулся я. — Слишком много демонов защищали портал. Третий и Четвёртый легионы, естественно, выполнили приказ, начав отступление, а вот Первый иностранный его нарушил. Около двадцати тысяч гоблинов ринулись в атаку, штурмуя укрепления трёхсоттысячной армии демонов, — сжал я челюсть. — Гоблины прошли их насквозь, Великий шаман Дымник сжёг свою душу, закрыв портал, после чего остатки гоблинов пошли на прорыв. С-с-сука… Гоблины не сожалеют о своём выборе, но есть ещё один малоизвестный факт — гоблины не сдаются. Даже убегая. Им неизвестно чувство опустошения, когда плевать, жив ты или мёртв. Если есть задача, они будут её выполнять, если все цели выполнены, или потеряли смысл, они убегают. Если их поймали, они сделают всё, чтобы выжить.

— Это просто трусость, милорд, — произнёс старый музыкант.

— И это тоже, — кивнул я. — Но повторюсь, ты никогда не увидишь опустившего руки гоблина. Та кучка, что пошла на прорыв после закрытия портала, сильно уменьшилась, но вышла к легионам Романо. Несколько сотен гоблинов пережили эту безумную атаку. А потом продолжили убивать демонов в других местах.

— Прошу прощения, милорд, но к чему эти рассказы? — спросил помощник старика.

— Я шёл к воротам не умирать, — повторил я. — Моей задачей было дать время горожанам. Для выполнения этой задачи я придумал план отвлечения. Я изначально не собирался сдаваться. А когда начали собираться местные просто изменил план на более надёжный и продуктивный.

— То есть страха не было? — спросил старик, поднимая блокнот.

— Только безумец страха не испытывает, — усмехнулся я. — Просто его надо уметь контролировать.

Немного помолчав, музыкант опустил блокнот.

— Какая самая яркая эмоция вам запомнилась? — спросил он.

— Раздражение, — ответил я не задумываясь.

— На…

— На всё, — оборвал я старика. — Куда ни посмотри, всё вызывало раздражение.

— А как же… — запнулся он. — Не знаю… гордость?

— Это работа, старик, — покачал я головой. — Все чувства потом. Сначала раздражение.

— Вы ведь даже не из этой страны, насколько я знаю, — произнёс старик, смотря куда-то сквозь меня.

— Из Атолы, — подтвердил я.

— Но работа есть работа…

— Мать её, — буркнул я ворчливо.

* * *

Проследив за тем, как молодой парень вышел из таверны, Арен тяжко вздохнул.

— Что-то не складывается, — произнёс он тихо.

— Мне кажется, — присел рядом с ним стоявший до этого Гуран, — что этот аристократ слишком много о себе мнит.

— У каждого своё мнение, — пожал плечами Арен. — Уверен, мальчик не считает себя истиной в последней инстанции, просто такой у него взгляд на жизнь.