Долг жизни
Шрифт:
Покончив с веревкой, подползла к мужчине и стала нащупывать пульс. Руки его были связанны, да и лежал он сейчас на животе, сложно оценить раны. И вот я подношу палец к сонной артерии, и чувствую пульс!
— Он жив! А ну, помогай! — затараторила и потянула за разодранную белую рубашку. Правда, она сейчас была почти вся в крови и грязи, но по ткани могу сказать, что качество на высоте. Ох, и не простая это парочка.
Мужчина весил прилично, так что перевернуть сразу и не получилось, но мы старались. Уложив его на спину, я сразу стала оценивать ущерб. Два огнестрела, один в левое
— Как папа? — спросил мальчик, с испугом смотря на тело. Да, зрелище не для ребенка, но он хорошо держится.
— Всё будет хорошо, но нам надо его отнести ко мне в домик, там я смогу зашить раны, — у меня, и правда, была аптечка на все случаи жизни. На даче всякое бывает. То с крыши упадёшь, пока чинишь её, то в колодец, можно и ногу подвернуть или топором чуть пальцы не отрубить.
Была у меня одна особенность, я потенциально или очень невезучая, или наоборот везучая. Меня может сбить машина ночью там, где в принципе не бывает машин, а могу и билет в лотерею выиграть. Всю жизнь у меня такие качели из крайности в крайность. Друзья смеются, а я не обижаюсь.
— Так, подожди меня здесь, а я за машиной. Иначе мы не дотащим твоего папу, он очень тяжелый.
— Нет, не оставляй нас! — взмолился он, хватаясь за мою руку.
— Давай так, ты идёшь со мной, а я потом вернусь за твоим папой. Идёт?
— Нет! Я не оставлю его! — какая же преданность в детях. У меня даже в глазах защипало от этого. Как же я хочу себе такого защитника!
— Хорошо, дай мне пять минут!
К домику я бежала, как ненормальная. Как села и доехала, уже не помню, меня подгоняла лишь одна мысль — успеть!
Ровно через пять минут я уже грузила тело на заднее место, и далось мне это с трудом. Я вешу пятьдесят, а мужчина за сто. Малой крутился рядом и пытался помочь, чем может, то дверь откроет, то голову придержит, пока я папочку опять об машину не ударила. Папин помощник!
Совместные усилия окупились, и минут через десять мы уже тащили мужчину в дом. Правда, пришлось пару раз его уронить, да и об косяк он ударился знатно, но будем считать это анестезией.
Всю ночь я пыталась зашить раны, перед этим вытащив пули. Пока штопала мужчину, познакомилась и с мальчиком. Его звали Роман, десять лет, его выкрали после школы и шантажировали отца. На вопрос, чем занимается папа, промолчал, — умный пацан.
Посмотрела на форму мальчика и вспомнила по элитную школу, куда берут лишь богатеньких или очень умных. Мужчина тоже был одет так, словно со званого ужина ушёл. Дорогие брюки, кожаный ремень и туфли, от рубашки, правда, остались лишь лоскутки, но и она явна была дорогая. Знатные часы, которые стоят больше моей пятилетней зарплаты, и золотая печатка на левой руке. Кто же вы такой?
Рома заснул, и я, перенеся тельце на свою кровать, вернулась к пациенту. Стерев всю кровь с лица, поняла, что мужчина чуть старше меня и красив. Прямой подбородок, тонкие губы, нос сломан,
— Да ты красавчик, — прошептала, стирая теперь кровь с безупречного тела. Даже все раны не могли его испортить. Широкая грудь, накачанные руки, все кубики на месте. Может, спортсмен?
Мне пришлось и штаны снять, чтобы раны на ногах обработать и проверить, не сломано ли что. Ноги сильные, видно сразу — не офисный работник. Скорее всего, бегом занимается, вон, как мышцы прорисованы. И опять возвращаемся к спортсменам, жаль, новости не смотрю, сейчас бы, может, опознала гостя.
Закончив с работой, накинула на него одеяло и решила сама прилечь. Устала что-то, слишком много впечатлений. Может, это и хорошо, все мысли о почти бывшем муже быстро вылетели из головы.
Следующие три дня были самыми тяжелыми для моего пациента Виктора, так его назвал сын на следующий день при моём очередном допросе. Я знала, что надо ехать в больницу и делать рентгены, мало ли, что они там могли отбить, но ребенок строго сказал, что надо дождаться, пока очнётся папа, и спросить, что делать, а пока в город лучше не ехать.
Да я и сама побаивалась в город ехать: как мне объяснить, кто это, ведь на руках нет документов. Ещё и те странные люди, вдруг поджидают? О них мы не забывали, так как они быстро напомнили о себе. Небольшая группа из семи человек в черных костюмах прочесывала дачный участки. Видно, вернулись, а тел не нашли.
Хорошо, что я в этот момент в магазин ходила и увидела странных людей. Быстро прибежала домой и, закрыв все окна, загнала машину в гараж, прижала мальчика к груди и спряталась под стол. Так мы просидели больше часа, и слышали, как эти ищейки ходили вокруг и заглядывали в окна.
Больного мы накрыли покрывалом, перетаскивать его опасно. Рома жался ко мне, но стойко молчал. Я тоже молчала и прислушивалась к шагам.
— Нет никого, давай дальше! — крикнул один, и группа двинулась дальше, но мы успели услышать часть разговора.
— Да кого мы здесь ищем, бабку или деда? Они вряд ли в лес ходили, а молодежи и не видать. Скорее, случайные люди их забрали, может, грибы собирали или ягоды. Боссу это не понравится.
— Ещё как. Мы за телами приехали, а там ничего.
— Дела. Но я не думаю, что они здесь, видно же, что никого, да и будний сейчас день, все в выходные приезжают, и… — дальше мы не услышали, так как они ушли далеко.
Итак, что делать? Ехать домой или здесь остаться уже? Хотя, куда домой, в квартире муж живет, небось, с новой пассией. Ладно, ждём дальше.
Прошло два дня, и после всех капельниц, что я поставила, мой пациент открыл глаза. Дивные зеленые глаза смотрели на меня с удивлением.
— Ты кто? — чуть хрипя, сказал он, поднимаясь и кривясь от боли. Значит, точно ребра сломаны.
— Меня зовут Ольга, я вас в лесу нашла. Вас и вашего сына, Рому! — стоило мне только сказать, как мужчина резко посмотрел на меня.
— Где он?
— Папа, ты очнулся! — закричал мальчик, влетая в комнату с яблоками и клубникой в руках.
— Жив! — радостно выдохнул Виктор, осматривая сына.