Долг
Шрифт:
— На этом пути стоит Казимир, — указываю я, чувствуя к Бреннусу сильное притяжение. Мое влечение к нему с каждым днем только возрастает. — Он вернется за мной.
Бреннус держит зеркальце и смотрит на меня.
— Я вижу так много способов, как отправить ему сообщение. Давай вернемся домой и изучим его, — говорит он, отводя меня подальше от края обрыва и моего ангела.
На пути к дому я прислоняюсь к Бренусу. Мы не говорим о зеркале. Я все еще чувствую, словно попала в какой-то ужасный несчастный случай. Я зла и
Когда мы входим в дом, Бреннус останавливается рядом с Финном и говорит:
— Женевьева получила что-то очень интересное. Можешь через несколько минут встретится со мной в моем офисе, я хотел бы с тобой это обсудить.
Финн кивает, глядя поочередно то на меня, то на Бреннуса. Его взгляд смягчается, и он говорит:
— Ты великолепна, Женевьева. Так же, как и Фейри.
— Спасибо Финн, — улыбаюсь я, копируя его акцент. — Посмотри хорошо, потому что я сейчас собираюсь подняться и все это смыть.
— Сегодня, ты заставила нас гордиться тобой, — улыбаясь, отвечает Финн, в то время как я, краснея, опускаю голову.
— Не привыкай к этому, — советую я, увидев его улыбку, я качаю головой.
— Я провожу тебя наверх, mo chro, — направляя меня к лестнице, говорит Бреннус.
Моя свита следует за нами. Деклан оставляет меня в коридоре, подмигивает и идет проверять мои комнаты. Когда мы остаемся одни, Бреннус говорит:
— Сейчас ты идешь и принимаешь душ. Когда ты закончишь, я хочу с тобой кое-что обсудить.
Подумав о том, что он может сказать мне, куда мы поедем дальше, я стараюсь как можно скорее пройти в душ. Чтобы смыть хну с кожи у меня занимает больше времени, чем я думала. Остаются еле заметные линии, но я сдаюсь и одеваю шелковый халат, прежде, чем высушить волосы. Чувствуя усталость, я выбираю штаны для йоги и майку, которая приспособлена к моим крыльям. Возвращаюсь в комнату и сажусь на диван, перед которым стоит стул Бреннуса.
— Ты хочешь поговорить со мной? — спрашиваю я, когда он ничего не говорит.
— Да, — ища мое лицо, говорит Бреннус. — Я просто не знаю, стоит ли говорить об этом сейчас.
— О чем? — спрашиваю я, и видя, как он серьезен, мое сердцебиение ускоряется.
— Ты помнишь записку, которую я написал тебе? Когда ты была в Китае? — спрашивает он.
— Да, — отвечаю я.
— В этом письме я кое-что тебе обещал. Сейчас я хочу дать тебе это, но не знаю, хорошо это, или плохо, — объясняет он. — Я планировал, что это будет частью твоего подарка на день рождения.
Я копаюсь в своей памяти, пытаясь вспомнить что он мне обещал. Мысленно пробегаюсь по тексту письма:
Я знаю все твои потребности, которые ты прячешь глубоко в себе. Больше всего ты хочешь семью. Я обеспечу тебя семьей. Ты хочешь и другое, то, о чем ты
— Ты нашел моего отца, — говорю я, одновременно напуганная и взволнованная.
— И да, и нет, — говорит Бреннус. — Я уверен, я знаю — кто он, но я понятия не имею, где он сейчас находится.
— Кто он? — слабым голосом спрашиваю я, не в состоянии посмотреть на Бреннуса.
— Его зовут Тау, — говорит он, и я поднимаю голову.
— Ты шутишь? — спрашиваю я, вспоминая о своем свидетельстве о рождении. В том месте, где должен быть указан отец, указана только буква «Т». Я всегда думала, что это просто способ не оставлять документ пустым. Все это время это было имя. — У меня есть отец, — выдыхаю я. Когда я снова смотрю ему в лицо, Бреннус улыбается мне. — Ты о нем что-нибудь знаешь? — спрашиваю я, наклоняясь к нему и ища его лицо.
— Да. Он хорошо известен, — говорит он.
В моей голове сразу возникает сотни вопросов, пока один, не бьет меня прямо в живот.
— Он зло? — спрашиваю я прежде, чем успеваю остановить себя.
— В зависимости от того, с кем ты говоришь, но вообще нет. Он Божественен. Ты это имеешь ввиду, не так ли? — спрашивает Бреннус.
Я неловко киваю, чувствуя облегчение от того, что худший сценарий, который долгое время рисовала в своей голове, оказался только сценарием.
— Он Божественен, — шепчу я. — Ты знаешь, что он из себя представляет? — спрашиваю я, надеясь, хоть немного узнать, кто он — маленький кусочек информации, который я могу хранить как тайное сокровище.
— Конечно, он Серафим, — улыбаясь, говорит Бреннус. — Некоторые его подвиги хорошо известны. Он элита. Тау командир.
— Он храбрый? — спрашиваю я.
— Позволь мне сказать тебе кое-что. Когда между адом и раем происходят переговоры, Тау идет в Ад и разговаривает с ними. Совершенно один, — говорит Бреннус.
Когда я представляю, какое мужество требуется для того, чтобы в одиночку идти в ад и разговаривать с врагом, каждый волосок на моем теле встает дыбом.
— Теперь мы знаем, откуда ты получила все свое мужество, — говорит Бреннус.
Я ощетиниваюсь.
— Да, моя мама и мой дядя Джим, — возражаю я, не понимая, откуда во мне такой сильный гнев.
— Я знаю, что сейчас, это не очень похоже на подарок, но это то, чего ты желаешь. Эта потребность заложена в твоей крови, — мягко говорит Бреннус. — Ты не можешь скрывать это.
Я засыпаю Бреннуса вопросами о том, что ему известно о Тау. Все что он может рассказать — это о нескольких битвах против Падших, в которых участвовал Тау. Он не может рассказать мне о том, почему он решил сойтись с моей мамой и завести ребенка, или почему он не остался и не помог в моем воспитании. Он не может рассказать мне, почему я осталась в полной тьме и почему я наполовину ангел.