Долг

Хейл Карина

Теперь у него не может сложиться ложное впечатление. Честно говоря, я не совсем уверена, чего ожидала от сегодняшнего вечера. Первоначально я думала, что увижу его в баре и скажу правду, а потом, если бы мне повезло, узнала бы, в силе ли приглашение на ужин. Я не ожидала, что окажусь у него дома и буду пить виски.

И теперь, когда я здесь, не уверена, что делать дальше. Все, что сказала ему, все еще актуально. Я не хочу отношений. Я слишком разбита, чтобы связываться с кем-то. Мои демоны возьмут надо мной верх и уничтожат нас обоих.

Хотя

у него тоже есть демоны. Ты видела их в его глазах, буквально недавно. Он слишком хорошо понимает тебя, чтобы жить без них.

Это правда. Есть в Кейре нечто темное и поврежденное, что похоронено глубоко внутри. Он скрывает боль в тени своей души. Теперь я вижу. Но кто будет платить, когда наши демоны выйдут, чтобы поиграть друг с другом? Если я чему-то и научилась, так это тому, что минус на минус не всегда плюс, и поэтому два испорченных человека никогда не смогут быть чем-то хорошим.

Но вот секс. Секс - это совсем другое дело. По-своему ужасающее по многим причинам, но такое далекое от всего, что могло бы причинить мне боль.

Правда в том, что когда я рядом с ним, я чувствую, что мое тело оживает так, как я не ощущала уже долгое время. Я не помню, когда в последний раз чувствовала удовольствие, в какой бы то ни было форме. Мое тело обернулось против меня. Все всегда причиняет боль. Ничто не ощущается правильно.

А я хочу этого. Я хочу чувствовать себя хорошо. Никакой боли, просто желание. Я хочу уступить человеку, который возьмет на себя ответственность и защитит меня, кто будет думать за меня и позволит мне просто чувствовать. Я ощущала его руки на своей коже, я знаю, в нем есть грубость, я знаю, он мужчина, который мог бы дать мне именно то, что я хочу.

Но я боюсь. Я новичок в этом, у меня никогда не было подобного. Последний раз, когда я занималась сексом с Марком... ну, я не хочу об этом думать. Но это было несколько месяцев назад. И до этого прошло несколько месяцев. А до него я ни с кем не встречалась. Слишком много багажа прошлого, слишком много причуд и страхов, которые мешали мне сблизиться с мужчинами. Я могу посчитать своих сексуальных партнеров по пальцам одной руки.

Есть в Кейре нечто такое, что очаровывает меня, заставляет чувствовать себя в безопасности. И тот факт, что он великолепен, красив и, несомненно, мужественен, заставляет меня почувствовать возбуждение лишь при мысли о сексе с ним (и когда, черт побери, мое тело чувствовало подобное в последний раз?), является лишь частью этого уравнения. Если бы я не доверяла ему, меня бы здесь не было.

«И что именно ты делаешь»? — спрашиваю себя. Смотрю на ванную, размышляя, в порядке ли он или я сделала что-то не так. Вероятно, мне стоит пойти.

Допиваю остатки виски, горло горит, когда жидкость течёт по нему, а затем встаю с дивана.

В это время дверь ванной распахивается, и он выходит, странный огонь в его взгляде.

— Думаю, мне пора, — говорю ему, но слова затихают, когда он приближается. Выражение его лица - зеленые глаза, сверкающие, словно камни, напряженная челюсть - заставляет меня замолчать.

—

Ты никуда не пойдёшь, — отвечает он. — Сядь. Я принесу тебе еще выпить.

— Становится поздно, — слабо возражаю я, но все равно сажусь, ощущая вспышку боли в ноге.

— Тебе нужно что-то от боли? — спрашивает он, замечая, как я вздрагиваю.

— Виски поможет, — быстро говорю я, не желая, чтобы он суетился. — Но я, правда, должна идти.

— Почему? — спрашивает Кейр с кухни. Я слышу, как он открывает бутылку и всплеск жидкости в стакане. — Где ты должна быть?

Мне необходима минута, чтобы подумать об этом. Он подходит и протягивает стакан.

— Я не буду удерживать тебя, если ты не хочешь находиться здесь. Но если ты хочешь, не надо оправдываться.

Я беру у него стакан, осторожно держа его в руке. Он стоит надо мной, словно массивная стена, ожидая какого-то ответа.

— Я просто... — начинаю я. — Я... — делаю глоток для храбрости. Проглатываю. — Я не очень хороша в этом.

— Хороша в чем?

— В... этом. Общении с мужчиной.

Когда он ничего не говорит в ответ, я смотрю на него. У него на лице необычная улыбка, брови подняты.

— Ты называешь это «общаться с мужчиной»?

Прочищаю горло, ощущая, как начинаю краснеть.

— В смысле. Я говорила тебе раньше...

— Да, что ты не ввязываешься в отношения и не занимаешься сексом.

— Я никогда не говорила, что не занимаюсь сексом, — быстро напоминаю я.

Он, не отрываясь, смотрит на меня.

— Тогда о чем ты? Что ты боишься сказать?

Внезапно мне хочется убежать, и я знаю, он видит это, потому что указывает на меня и говорит:

— Не смей снова говорить, что тебе нужно идти. Я хочу, чтоб ты вернулась к тому, что сказала, будто не очень хороша в чем-то. О чем речь? О нас? Нет ничего таинственного между мной и тобой, Джессика. Ты отлично знаешь, что я чувствую.

Шокировано смотрю на него.

— Знаю? Откуда?

Он нетерпеливо смотрит на меня.

— Я пригласил тебя на ужин, а ты отказала мне.

— Но потом ты сказал, просто как друзья.

— И я это и имел в виду. Но есть разные типы друзей. И тебе решать, к какому типу относимся мы.

Со стуком ставлю свой напиток.

— Господи, — и теперь у меня горит не только лицо, а все тело, с ног до головы.

— Ты горишь, Рыжик, — говорит он, его взгляд, скользящий по мне, такой голодный, что я почти чувствую его кожей. — Должен сказать, мне это нравится. Ты выглядишь горячей и взволнованной.

— Снова двусмысленность, — комментирую я, но мой голос едва слышен.

— Нет, на этот раз никакой двусмысленности. Сегодня вечером ты искала меня не потому, что хотела сделать признание, а потому, что тебе что-то надо от меня. Что именно? Что ты хочешь от меня? Что ты думаешь, я могу дать тебе?

Боже. Это так чрезвычайно нервирует. Его слова проходят сквозь меня, его глаза срывают слои, пытаясь добраться до чего-то, в чем я сама не уверена.

Если я солгу, он поймет. С ним я могу говорить лишь правду.