Долгая дорога домой
Шрифт:
Мысленно пообещав себе, что как, только разбогатею, то обязательно куплю себе такой же.
Масштаб случившейся в лесу битвы меня впечатлил, изрубленные тела коинов и румов были разбросаны на огромной площади, более пяти квадратных километров. По моим самым скромным подсчётам, одних только коинов было не меньше полутора сотен, румов я насчитал десятка три, нашлись и оркхаи в количестве пяти изуродованных туш, но самое поразительное это был разрубленный одним ударом от плеча до пояса труп Морха. Уродливое тельце наездника, небрежно раздавленное
«Действительно супермены».
Постояв, ещё не много над массивным телом Морха и поудивлявшись силе гвардейцев продолжили патрулировать свой кусок леса.
Появление сотника Морозова мы откровенно проморгали, просто в какой-то момент гигантская фигура закованная в глухую броню, неиздав ни звука выступила из за дерева. Вернер едва успел сдержать удар копьём, остановив руку в самый последний момент.
— Виноват!
Покаялся десятник, впрочем без особого раскаяния в голосе.
Морозов проигнорировал извинения, коротко бросив.
— Проверьте овраг на севере.
Зачем было проверять эту ямину, в которую мы свалили тела команда и румов, мне было не понятно, ровно до того момента, когда сотник произнёс.
— Ратник Краснов остаётся.
Вернер нахмурился и кажется собирался возразить, но Морозов резко повернул голову в его сторону.
— Вам что-то не ясно десятник Вернер?!
Бросив на меня виноватый взгляд десятник прихватив ратников ушёл.
Морозов терпеливо дождался пока спина последнего солдата не скроется в кустах, после чего шагнул ко мне, нависнув надо мной словно скала.
Злые глаза гиганта буквально, пригвоздили меня к месту.
— Хочу дать тебе совет.
Несмотря на негромкий голос, угрозу не услышал бы только глухой.
— Уходи из ратников по добру или богом клянусь, я тебе устрою перевод в шахты, годков на десять!
Чувствуя как во мне закипает злость, я поднял голову и посмотрел прямо в бешеные глаза Морозова.
— Я тебе не боюсь. И я останусь.
Произнёс я твёрдым голосом, чувствуя как от страха слабеют ноги, а по спине стекают капли пота.
Гигантская рука сотника, схватила меня за грудки, стянув в комок кольчугу у меня на груди. Я даже почувствовал как она врезалась мне подмышки, а некоторые звенья деформировались под стальными пальцами Морозова.
— Ты уже покойник, щенок!
Прошипел мне в лицо взбешённый великан, и мощным толчком отбросил на десяток шагов, несколько раз перевернувшись через голову, я растянулся на траве не в силах сделать вдоха. Боль в груди была просто адской. Круто развернувшись Морозов ушёл, убить меня прямо сейчас он не рискнул, все таки за необоснованное убийство ратника с него могли строго спросить.
Тяжело поднявшись, потрогал отбитую грудь, к счастью обошлось без трещин. Время до возвращения своего десятка провел за вытаскиванием пучков травы из кольчуги и размышлениями в духе
— Что делать?
Мой помятый вид и болезненная гримаса, удивления
Уже на обратном пути, возвращаясь в Андреевку, я понял, что особых вариантов к меня и нет, либо я остаюсь и меня рано или поздно подставит или убьёт Морозов или я следую примеру сбежавших ратников.
Всю дорогу Дима пытался исправить моё подавленное настроение, непрерывно шутя и рассказывая всякие смешные истории. В какой-то момент даже стал в шутку утверждать, что убил коинов больше всех в сотне. После похвалился двумя малыми Зернами тела.
— Если так пойдёт, то я скоро и до витязя до расту!
Это хвастливое заявление, вызвало у меня слабую улыбку. Из рассказов сотников я помнил, что бы дорасти до уровня среднего десятника, нужно порядка двухсот-двухсот двадцати малых Зерен тела и не меньше трёх десятков малых Зерен разума. Витязь же начинался от двух тысяч.
Заметив, что настроение моё улучшилось, перевле разговор на баб и принялся мне нагло врать о своих победах на любовном фронте. При этом прекрасно зная, что мне известно, что все его победы одержаны в борделе.
— Побеждать уже сдавшихся не спортивно, особенно за деньги.
Подколол я друга.
Ни сколько не смутившись, ответил.
— Победа есть победа, а уж как она одержана, не важно.
— А по мне в таких боях главное участие, а не победа.
Охотно подключился к нашему разговору Иван.
В крепости царила суета, как угорелый носились чернорабочие, таская пучки, стрел, камни, какие-то ящики, куда-то небольшими отрядами двигались ратники. Орали десятники, раздавая тумаки непонятливым.
— Браток, а чо за кипишь?
Спросил Дима у знакомого ратника стоящего на охране ворот.
— Ха! Ты с дуба, что ли рухнул?! Гоблины в набег собрались.
— Да ты чо!
Очень натурально изобразил удивление Дима, хотя знал о набеге уже несколько дней.
На полпути к казарме нас остановил полузнакомый полусотник из первой сотни и приказал идти за ним. Немного попетляв по узким улочкам вышли к наружней стене.
— Вот эта ваша зона ответственности. В случае тревоги все бросаете и бежите сюда.
Для наглядности полусотник даже поднялся на стену по специальным мосткам и приказал тоже сделать и нам.
— Ну что орлы, поняли что надо делать?
Спросил полусотенный.
— Трофимыч, не пыли! Если что я сам своим бойцам расскажу, что делать.
Проворчал недовольный Вернер.
— Ну дал бы бог.
Проворчал полусотник, отпуская нас с миром.
После помывки в общественной бане, хотя в казарме у нас было что-то отдалённо похожее на душ, что все называли купальней, правда без горячей воды, мы отправились в столовую. Есть не хотелось, особо послетоно, как я опять увидел Морозова, подарившего мне многообещающий взгляд. Через силу заставил себя проглотить свою порцию и взять добавку.