Долгая дорога. Зов Вора

Дюжева Маргарита

Ольга метнулась к ней, но была грубо откинута еще одной волной воздуха, в этот раз горячего, словно дыхание пустыни.

– Стоять на месте! Я не разрешал двигаться.

Вот теперь обе подруги мрачно уставились на него, молча встали на свои места и замерли.

– Умные девочки,- хмыкнул Хасан,- не надо смотреть на меня как на врага. Я всего лишь тренер. Не больше и не меньше. У меня есть задание, которое я выполню...хотите вы того или нет.

Девушки мрачно переглянулись. Похоже, это очередное обучение, на которое они не давали согласие, и с которым

придется мириться. Ольга бросила взгляд на Сашу. Он с легкой улыбкой наблюдал за происходящим. В этой улыбке не было ни издевки, ни злорадства. Просто улыбка и все. И в этот момент она поняла, что никто не издевается над ними, не пытается унизить. Это действительно просто тренировка, нацеленная на их развитие, а то что методы такие...так, никто ж не заставлял дисциплину нарушать.

Перемену в ее настроении уловили моментально:

– Так, до одной дошло, - тренер удовлетворенно кивнул,- уже хорошо. Вторая, надеюсь, тоже подтянется.

Хромов, убедившись в том, что теперь точно начнется настоящая тренировка, похлопал по плечу Хасана и направился прочь от площадки.

Тренировка больше напоминала пытки. Сначала Хасан заставил нас бежать тридцать кругов. После этого марафона мы растянулись на земельке, мечтая о глубоком здоровом сне, а он просто взял и ледяным потоком воздуха поставил нас на ноги. Затем последовал комплекс упражнений на растяжку и концентрацию.

Я все это переносила более стойко, чем подруга. Все-таки она дизайнер, а я фитнес-тренер, более привычным к физическим нагрузкам, но даже мне было неимоверно тяжело. Про Викулю вообще молчу. Она белела, краснела, обливалась потом, материлась в полголоса, обещала Хасану медленную и мучительную смерть.

Потом мы приступили к тренировке на наших деревянных мечах. Хасан говорил что делать, показывал движения и требовал их безукоризненного исполнения. За каждой ошибкой шло наказание: иногда воздушный удар, а иногда и самая натуральная затрещина. Не понимаю, как вначале этот блондинистый изверг мог показаться нам милым!

Тренировку мы закончили, после того как Вика в очередной раз оказалась на земле от удара разгоряченным воздухом и при попытке подняться на ноги, жалобно ойкнула, схватившись за грудную клетку.

Хасан подошел к ней, рывком, за шкирку поднял и приложил руку к ребрам. Потом цокнул языком и произнес:

– Ребро треснуло. Все на сегодня хватит, завтра продолжим,- спокойно улыбнулся он, словно не гонял нас тут три часа как вшивых коз.

– Завтра,- прохрипела Вика, скидывая с себя его руку,- я буду лежать в гипсе у себя в кровати и уплетать яблоки за обе щеки.

– Ерунда, лекарь за вечер на ноги поставил,- ухмыльнулся он,- все можете быть свободны. Завтра в три чтоб были здесь, иначе накажу.

Не дожидаясь нашего ответа, он развернулся и пошел прочь, весело насвистывая себе под нос.

– Сволочь златовласая,- стонала Вика, когда я тащила ее к замку. Моя несчастная подруга опиралась на мое, нещадно ноющее плечо, и материлась уже во весь голос, красиво, раскатисто, заставляя

завидовать, - я ему этот деревянный меч засуну в зад по самую рукоятку, и поверну на сто восемьдесят градусов.

Я лишь молча сопела и тащила ее к доброму дядечке лекарю. Похоже это входит в мою привычку- тащить дражайшую подругу к доброму дядечке врачу.

Он жил и работал в лазарете на первом этаже. Уже радость, хоть не придется ползти вверх по лестнице. Мои силы и так на исходе, коленочки дрожат, рученьки вот-вот разогнутся, и уроню я свою дорогую Вику прямо головушкой об каменный пол.

Лекарь встретил нас спокойным взглядом и словами:

– Кого не поделили девочки?

– Хасан, мать его, - прорычала Вика,- тренер, бл*, гр*баный.

– Все ясно,- хмыкнул Альтон, а потом обратился ко мне,- клади ее на кушетку.

Кое-как довела Викулю до кушетки, заправленной белой простынею, помогла ей сначала сесть, а потом лечь.

Лекарь тем временем подошел ко мне, положил руку на плечо и на пару мгновений прикрыл глаза, а потом изрек:

– У тебя все хорошо, несколько ушибов, ссадины. Я дам тебе мазь, используй ее прямо сейчас, потом примешь ванну и еще раз намажь, и перед сном не забудь. Утром будешь как новая, даже синяков не останется,- он оторвался от меня и повернулся в Вике. Прикоснулся к ней, прикрыл глаза и стал сканировать состояние,- а, ты, моя дорогая, остаешься в лазарете до ночи. Ребро срастить надо.

– А можно не сращивать?- простонала Вика,- пусть само зарастает, мне не к спеху.

– Нельзя,- просто сказал лекарь,- если Хасан узнает, что ты от тренировок отлыниваешь, то будет только хуже. Так что сегодня лечимся, а завтра снова в бой.

– Ненавижу,- прошипела обреченно подруга.

Альтон только усмехнулся, ему видать, не в первой латать подопечных Хасана. Он помог мне смазать места ушибов, и настойчиво выпроводил из лазарета, напоследок опять напомнив, что мазью надо воспользоваться сегодня еще несколько раз.

Я с вздохом поплелась в свою комнату, сжимая в руке баночку с чудодейственной жижей.

Изо всех сил цепляясь за перила, кое-как заползла на второй этаж и понуро опустив голову, побрела к себе. Поскольку вперед я не смотрела, то не заметила Хромова, появившегося в коридоре. Как шла с опущенной головой, так и уткнулась этой самой головой ему в грудь.

– Ну, как тренировка,- в его глазах прыгали веселые бесенята,- понравилось?

Язык у меня не ворочался, поэтому вместо ответа просто показала руку с поднятым к верху большим пальцем.

Саша все понял без слов и улыбнулся:

– Вижу, ты в неимоверном восторге, даже дар речи потеряла.

Я лишь кивнула.

– Давай помогу,- с этими словами он подхватил меня на руки и бодрым шагом направился к моей комнате. Я лишь благодарно уткнулась ему носом в шею и прикрыла глаза. Ведь может же быть милым, когда захочет.

В комнате он бережно опустил меня на стул, стащил пыльную, местами рваную майку и брюки.

– Сиди, сейчас ванна будет,- тихо сказал он и ушел.