Долгий путь домой - 4
Шрифт:
Кормили меня отварами из трав, ягод и прочими жидкостями. Спал я в отдельной комнатушке, на жёстком футоне, под головой лежал чурбанчик, накрывался лёгкой простынкой. Надо сказать, что холода и голода я не чувствовал, однако знал, какая температура меня окружает, и разбирался во вкусах. Через некоторое время меня начали кормить рисом и рыбой с соевым соусом.
Когда я выучил основные методы обороны и нападения, сэнсэй сказал, что применять мне их строго запрещено. Только для сохранения своей жизни, и жизни подопечного. Жить я должен был, как обычный мальчишка.
– Ты не должен удивлять аборигенов своей силой и ловкостью. Если
– Но главное, ты должен научиться умению маскировки. Тебя будет учить этому сэнсэй по прозвищу Хамелеон. Вот он стоит.
Мне указали на пустое место. Но меня уже учили, что нужно смотреть не на предмет, а рассеивать взгляд, поэтому Хамелеону не удалось ударить меня своей бамбуковой палкой. Я легко уклонился, сделав полушаг.
Хамелеона я видел, только когда он двигался, когда стоял, он был незаметен. Удивительная вещь: ведь он не прозрачен! Отвод глаз. Взгляд человека соскальзывает с объекта. Мало того, объект может показать наблюдателю ложный образ в другом месте.
Этому меня тоже научили, но велели не использовать этот метод, иначе противник быстро поймёт, что дело нечисто, и тогда начнётся настоящая охота.
– Необученному, ничего не подозревающему человеку, ты будешь совершенно незаметен. Можешь что- то забрать у него, и он не заметит, или, наоборот, подкинуть. Таким методом у тебя изъяли нож.
Можно незаметно убить, так, что объект не поймёт, что он уже убит. Но это касается только обычных людей. Обученные будут тебя видеть, как и ты их. Это очень опасные люди. Некоторых ты можешь не опознать, как угрозу, настолько естественно они себя ведут. В то же время тебя они могут проверить на реакцию.
Я тоже стал «хамелеоном». Мы тренировались на деревянных мечах с тенью, пока я не научился избегать ударов. Но тяжелее всего было укрощать свои эмоции и силу. Для подростка моего возраста было естественным показать свою силу, отобразить на лице всю гамму чувств. А вот если ты смеёшься, когда хочется плакать, и наоборот, это очень трудно!
Ещё меня научили ценить жизнь во всех их проявлениях, не жалеть о прожитых днях, ценить счастливые моменты и не грустить, когда они прошли. Радуйся жизни, пока есть возможность, и живи надеждой на лучшее.
Пройдя все эти круги испытаний, я снова встретился с человеком без имени.
– Вижу, ты изменился, - заметил он, - Теперь ты понимаешь, что есть в жизни смысл. Сейчас я расскажу, чего тебе следует избежать. Он сделал знак, и в комнату ввели мальчика лет десяти в трусиках.
– Понимаешь, Сандзюни, от нас в Россию мигрирует немало людей. Мы им не препятствуем, но русские озабочены своей безопасностью, поэтому всех официально въезжающих они метят. Вносят в реестр.
Мальчика повернули ко мне спиной и приспустили ему трусики. На правой ягодице был выжжен лазером аккуратный штрих-код.
– Это индивидуальный номер въехавшего гражданина. Сюда же вживлён чип. Теперь смотри сюда.
Мальчику на затылке приподняли волосы, и я увидел большую родинку. Мой собеседник подцепил её ногтем. Под родинкой оказался разъём.
– Отсюда можно программировать гражданина эмигранта. Можно легко обучить его любой профессии, науке. Видишь, ему только десять лет, а его уже можно нагружать серьёзной работой.
Свободные граждане России не имеют чипов, у них обыкновенные документы, они учатся в обычных школах и институтах, ведут обычную
После этой лекции, где я стоял в позе подчинения, человек без имени повернулся и ушёл, не прощаясь. Больше не спрашивали моего согласия: меня выдрессировали.
Да и отказываться мне не было никакого смысла: даже если мои наниматели не выполнят свои обещания, я не видел другого выхода.
Меня поманили шариком, который мог привести нас с дедом домой, и всё остальное отодвинулось на второй план: жил ведь я раньше, не зная никого... Да и не хотел знать.
Сейчас я приобрёл бонусы почти супермена, и это не могло меня не радовать. То, что за это ещё придётся расплачиваться, меня, в силу моего возраста, не волновало.
Костя.
Поезд «Хикари» нёс нас по бескрайним просторам Дальнего Востока. Здесь эти просторы принадлежали Великой Империи Ниппон. Поезд летел со скоростью 500 км. в час.
Я говорю «нас», потому что ехал с дедом…
Да, вот так просто меня завели в вагон и посадили рядом с дедом. Самураи с каменными лицами попрощались со мной, и пошли на выход.
Глубоко вздохнув, дед прижал меня к себе, и я замер, счастливый. Мы не сказали ни слова, и так понимая, как скучали друг по другу.
Потом дед посадил меня ближе к окну, чтобы я мог видеть расцветающую природу. Наступил уже май, всё вокруг зеленело. Полотно дороги было поднято высоко над землёй, чтобы не мешать окружающей среде.
Я снова привалился к тёплому боку деда, стараясь подольше побыть с ним. Дед укрыл меня своей курткой, обнял за плечи. Ему тоже было грустно расставаться со мной: он ехал в Россию официально, я же должен проникнуть нелегально, поэтому мне надо сойти с поезда в Иркутске, который тоже был Японским.
Россию ещё называли УрС. Что можно было расшифровать, как Урал-Сибирь, и ещё Урс означал «медведь». Столица УрСа находилась в Свердловске. Так меня просветили в учебном центре.
Кому интересно, то на западе у России остался Мурманск, на Востоке - Чукотка, на юге – Новосибирск.
«Хикари» проходил через Новосибирск, затем далее, до Британских островов. В Новосибирске дед должен был сойти с поезда и добраться до Свердловска. Там снимет домик на окраине и будет ждать меня. Числился он пенсионером Великой Ниппон, и его пенсии вполне хватало, чтобы безбедно жить в России, встав на учёт в миграционном пункте.