Долгий путь в лабиринте
Шрифт:
…До коттеджа номер 11 по Паркштрассе осталось около пятидесяти метров, когда «опель» приткнулся к обочине. Здесь росли два платана. Густо присыпанные снегом ветви деревьев склонились над тротуаром и частью мостовой. Под ними автомобиль был едва виден.
Заглушив мотор, Энрико механически взглянул на часы. Они показывали около шести вечера.
Через час стало смеркаться. Кое-где зажглись огни. Засветилось и окно в доме Белявской. В лучах света замелькали косые штрихи — с неба все так же сыпался редкий снежок.
Он вылез из автомобиля, двинулся по направлению к коттеджу. Почти совсем стемнело,
Он прошел шагов сто и, когда обернулся, почувствовал: что-то изменилось в доме номер 11. Вдруг понял — в окне погас свет.
Легли спать? Вряд ли, слишком уж рано. Что же тогда? Он заторопился к автомобилю. На полпути к нему увидел, как отворилась входная дверь коттеджа.
Первой вышла женщина, стала спускаться с крыльца. Тот, кто появился за ней, задержался у двери. Послышался звон ключей. К этому времени Стефания была уже возле калитки. Спутник нагнал ее, чиркнул спичкой и раскурил сигарету.
Сидя в автомобиле, Энрико сунул руку под панель с приборами, где был устроен тайничок, извлек пистолет, переложил во внутренний карман пиджака.
Теперь он был готов следовать за Белявской и ее спутником. Но люди вышли из калитки и остановились. Кого-то поджидают? Скорее всего, так и есть. Условились о встрече по телефону, вот и ждут.
Энрико напрягал зрение, стремясь возможно лучше разглядеть мужчину. Тот был выше среднего роста, атлетического сложения, судя по манере держаться — далеко не стар. Значит, не муж Стефании, а кто-то другой.
И еще один вывод сделал Энрико. Мужчина старательно запер дверь, — значит, в коттедже были только он и Белявская.
Не прошло и минуты, как за спиной Энрико послышался рокот мотора, по мостовой запрыгали пятна света. Рокот делался громче, сноп света ударил в багажник «опеля», выхватил из темноты тех, кто стоял на тротуаре. Прежде чем мужчина загородил ладонью глаза, Энрико разглядел его лицо с твердым волевым подбородком. Теперь он не сомневался, что это Борис Тулин.
— Вот ты и появился, — пробормотал он.
Между тем автомобиль проехал мимо «опеля», притормозил. Послышались возгласы, смех. Энрико видел, как Стефания и Тулин сели в машину. Хлопнула дверь. Автомобиль тронулся.
Несколько секунд он размышлял. Ехать за ними? Быть может, остаться и ждать? Вернутся же в конце концов к себе домой эти двое!
А два красных огонька все удалялись. Вот-вот скроются где-нибудь за поворотом. И Энрико принял решение. «Опель» резко взял с места.
Пивная «Зигфрид» была известна тем, что имела «программу». По вечерам здесь давала представления труппа, состоящая из обычных актеров и лилипутов. Как свидетельствовала реклама, разыгрывались сюжеты из «Песни о Нибелунгах». Посему вход в пивную был платным. Билет стоил довольно дорого, и заведение посещали только люди определенного круга — ремесленники, лавочники, всякого рода маклеры и дельцы.
Энрико вошел сюда вслед за Белявской, Тулиным и их спутниками — мужчиной и женщиной в форме офицеров СС. Некоторое время он медлил в вестибюле,
Представление было в разгаре. На крохотной сцене располагалось пышное ложе под балдахином с кистями. Здесь находились некая средневековая дама и ее кавалер. Этот последний медленно раздевал партнершу, старательно демонстрируя залу каждую снятую с нее деталь туалета. Дама не менее старательно изображала растерянность и смущение.
Зал бурно реагировал. Люди хохотали, топали ногами. Иные протискивались к рампе и что-то кричали актерам, Воздух в зале был сизым от табачного дыма. К запаху табака примешивались «ароматы» разгоряченных тел посетителей, запахи подгоревшего мяса и чеснока…
И тут появились карлики. Маленькие черные фигурки с всклокоченными бородами крались к алькову, дико сверкая глазами, размахивая ружьями и кривыми ножами.
Зал застонал. Зрители повскакали из-за столиков, заорали, предупреждая любовников об опасности. Обнаженный мужчина спрыгнул с алькова и ринулся на врагов. Дама, на которой сейчас уже ничего не было, последовала его примеру. Началась потасовка. Пока мужчина расправлялся с полдюжиной врагов, несколько других карликов атаковали даму, норовя повалить ее на постель. Та отбивалась, кричала. Но все видели, что сопротивление ее слабеет. А на кровать карабкались все новые черные фигурки. Вот-вот должна была наступить развязка. И тогда два служителя задернули занавес.
Зал разразился рукоплесканиями. Дали свет. Вышел служитель и объявил перерыв.
Перед Энрико уже давно стояла высокая кружка с пивом. Он не притронулся к ней. Он ничего не ел с самого утра, а пиво, если человек голоден, действует вдвое активнее. Нет, сейчас требовалось, чтобы у него была свежая голова.
Зато вовсю пировали за соседним столиком. Там было тесно от напитков и еды. Тулин уже успел опорожнить несколько стаканчиков шнапса, всякий раз запивая спиртное большим глотком пива. Не отставала и Стефания. Перед ней тоже стояли три пустых стаканчика, и она властным движением руки показывала кельнеру, чтобы тот принес еще.
Постепенно шум в зале стал стихать. Вскоре Энрико мог расслышать, о чем разговаривали интересовавшие его люди. Обняв соседа и положив другую руку на плечо Стефании, Тулин рассказывал об охоте на медведей. Вот он заставил собеседника встать, присел перед ним и движением руки показал, как ножом вспарывают брюхо медведю. Выпрямившись, он захохотал. Он был сильно пьян — стоял, чуточку покачиваясь, медленно поворачивался и оглядывал зал. Глаза его остановились на рояле, находившемся возле подмостков. Он двинулся к роялю, ногой пододвинул стул. Зал заполнили звучные аккорды.
— Русский гимн, — сказала Стефания соседям по столику. — Называется «Боже, царя храни».
А Тулин уже бросил играть, стал карабкаться на сцену. Вот он одолел несколько ступеней, обернулся к залу и поднял руки.
— Господа! — крикнул он. — Господа, только что вы слопали Чехословакию. Слопали, не подавились, и это приятно моему сердцу.
Зал, притихший после того как он сел за рояль, взорвался криками, рукоплесканиями.
Тулин стоял на авансцене, балансируя разведенными руками и улыбаясь.