Долгий сон
Шрифт:
— А где прикажете стеклянный гроб взять?
— Ты колдун, или только «за пивом сбегать»?
Верлейн зло прищурился, но промолчал.
— Ману, что ли экономишь? — усмехнувшись, Всесильный превратил двуспальное ложе с балдахином в хрустальный ковчег, внутри которого была упакована Мирра. — И платье больно скромное… — Плечи женщины облек наряд из золотой парчи. — Так-то лучше. — Полюбовался сквозь прозрачную крышку собственной работой.
— Показывай пророчество.
Маг, не глядя в лицо, протянул бумажный свиток.
— «В Старой столице,— Кого ее? Ведьму или гробницу? — Творец сурово сдвинул брови.
— Ее. — Колдун указал на спящую в футляре Мирру. — Вы же сами приказали…
33
«Долгий сон» — Состояние зимней спячки, сходное со смертью, в которое способны впадать люди-деревья, например, чтобы переждать тяжелые времена.
— Я дал тебе образец. Ты сравни тексты! Что за халтура! Неужели нельзя было сочинить ничего получше или хоть подлиннее?!
— Я маг, а не стихоплет! — Верлейн опустил голову, чтобы Создатель не заметил, пылающей в глазах ненависти. Но Того, только рассмешила его дерзость.
— Ладно-ладно, — примирительно изрек он, — оставим, как есть, только замени «в придачу», на «в награду».
Маг молча кивнул. «Такой награды — врагу не пожелаешь».
— Остальное изложим в прозе. Так, давай дальше. Ты уже придумал, какие ловушки расставить для претендентов?
— Чучуло! — Ошалело пробормотал дракон.
От башни уже бежали, потрясая факелами, островитяне.
Змей поспешно встал на лапы и попытался приладить отлетевшую голову к соломенному туловищу, но та никак не хотела «врастать» на прежнее место. Первым к свалившемуся ящеру подскочил старикан-жрец (Как уж он умудрился, не иначе выбросился с башни вслед за неудавшимся жертвоприношением!)
Спустя минуту к нему присоединилась давешняя помощница. Змей не торопился превращаться в человека, полагая, что в своем теперешнем виде гораздо меньше пострадает от наступавших со всех сторон аборигенов. Последние, хоть и шарахнулись совсем недавно от дракона, теперь, возмущенные святотатством, размахивали факелами все ближе к золотой шкуре. Возгласы нападавших явно носили нелицепринятный характер. Больше других разорялась девушка-жрица. Г*Асдрубал поймал себя на том, что прекрасно понимает заковыристые ругательства на арканском.
— Миледи, — как можно учтивее начал он, — простите мою оплошность. Я и мои друзья, — Дракон взглянул вдоль берега, но эльф и Янцель словно испарились, — мы думали, что это… что спасаем человека! Разве не Вас должны были принести сегодня в жертву Морскому Хозяину?
— Конечно меня! — Раздраженно воскликнула женщина. — Но вы все испортили, теперь мне не стать жрицей раньше следующего полнолунья!
Озадаченный Змей покрутил клыкастой головой, немного остудив тем-самым пыл островитян.
«Оказывается,
Дракон небрежно подбросил в воздух свой трофей — репообразную голову соломенной куклы.
— Ну, что, вернем морскому богу его собственость? — Вместе с Хаэлниром они прошли на ют.
Змей поглубже нахлобучил на тряпичный шар медный венец, потом с размаху зашвырнул в пенящийся за коромой кильваторный след.
— Не сердись Синий Хозяин!
Хаэлнир прибавил к подношению горсть серебряных монет — милость морского властелина была не последним делом — им еще предстояло обойти не одну сотню островов.
Последнее время дворец брадизанского правителя вымирал с наступлением сумерек. Речь, конечно, не шла о тех вечерах, когда князь Риго закатывал очередной бал. Тогда во всех комнатах, даже тех, что лет десять не видели метелки горничной и стояли запертыми в ожидании лучших времен и ремонта, зажигали огонь — и дворец сиял сотней оранжевых глаз. Но время бесконечных осенних балов еще не наступило. Неделю назад теплые сумерки дворцового сада были наполнены шепетом влюбленных парочек, а также менее приятным, но более громким звуком — руганью обманутых мужей, застукавших свою прекрасную половину с новым поклонником. Теперь, едва садилось солнце, на аллеях и в длинных дворцовых коридорах не сыскать было ни тех, ни других.
— Призрак появляется около полуночи. — Поеживаясь от суеверного страха, рассказывал начальник ночной старжи. — Он облюбовал себе верхнюю галерею, но позавчера прислуга видела его в саду. Это высоченный старик, со скорбным лицом и черными провалами на месте глаз, он шел протягивая руки… — капитан нервно сглотнул, — словно искал кого-то… — Про себя главный стражник добавил: «Чтобы задушить», но вслух высказываться не стал, чтобы не сочли трусом.
Риго сидел у окна в собственной спальне, с утра потягивая мелузельский бренди. Творец не обидел его здоровьем, и князь полагал, что этим даром следует воспользоваться, как можно полнее — то есть ни в чем себе не отказывать. Поэтому, после утреннего бренди он еще собирался перекусить бараньим боком, маринованными яблоками, а после поохотится за стенами Брадизана или, если облака не разойдутся, (а погода была серенькая), наведаться к графине Амелии. Капитан с его докладом о зловещем призраке портил ему завтрак второй день подряд.
— Вы уверены, что ваши подчиненные не перепились, как обычно? После бочонка темного готтарского еще не то увидишь…
— Ваша светлость, я сам был свидетелем!
— Сами? И что же это было за привидение?
— Ужасный старик, как я вам докладывал. — Стражник снова нервно дернул кадыком. — Волосы и борода белые… глаза… и руки!..
— Да, да, про руки я понял. Так что же в этом ужасного?
— Так ведь это неупокоенный дух! А такой пока не заберет в могилу того, за кем явился, не отстанет.