Долго, счастливо

Хеекса

И я действительно заварил чай и стал тебя ждать. Ждал два часа, три, четыре, ждал до самого ужина, но так и не дождался. Хоть картина и привычная, и ничего другого мне не нужно было ожидать, я все равно злюсь и иду в твой кабинет. Нет, я не показываю, что я злюсь, да и злюсь скорее на себя и свою доверчивость. А тебя хочется просто оттащить от стола и накормить, наконец. Кто еще из нас горе луковое...

– Северус... идем, а?
– я жалобно начинаю просить еще с порога, не прекращая, впрочем, идти, и целеустремленно тяну тебя за рукав мантии.

Раздраженно отмахиваюсь - я как раз проверяю одну из самых кошмарных работ:

– Не сейчас... Мерлин, да как он вообще до седьмого курса дошел?!!
– красные чернила покрывают уже почти

весь пергамент, но это еще не конец - еще три не менее ужасные работы и целая стопка зелий.
– Я занят, Гарри. Ешь без меня, - я вновь отключаюсь от реальности, погружаясь в кошмары наяву, которые предстают в виде бездарных ученических работ.

Я знаю, что ты работаешь. Ты занят - их зелья, наверное, еще хуже, чем мои самые первые попытки что-то сварить под твоим руководством, раз уж ты так сильно ворчишь и погружаешься в работу с головой. Поэтому я беру стул, сажусь рядом с тобой и беру следующий свиток в руки сам, хватая себе справочник и начиная проверять его согласно учебнику, проверяя слово за словом, чтобы ты не мог придраться. Да, ты сейчас начнешь злиться - но зато гарантированно отвлечешься и пойдешь со мной ужинать.

Очередной свиток - на счастье один из последних - летит в стопку проверенных работ, если так можно назвать тот ужас, то написан на свитках. Едва повернувшись за следующим, я сразу же вижу тебя с учебником и чьей-то работой:

– Что. Ты. Делаешь?!
– я не против твоей помощи, только рад, но не в этом деле, в котором ты понимаешь не больше, чем те, кто писал сами работы. А проверять за двоих неучей... Легче вытребовать у директора повторного проведения экзамена.
– Положи и не трогай, - приходится захлопнуть учебник у тебя в руке и передвинуть все книги ближе к себе, чтобы они оказались вне зоны твоей досягаемости.
– Осталось три работы, так что подожди, - новый свиток приходится открывать с внутренней мольбой о терпении, ведь на конец я всегда оставляю самые трудные для понимания работы, чтобы в порыве не испортить работы тех, у кого получается хотя бы наполовину.

А я... что я? Обиженно смотрю на тебя и, аккуратно подкравшись, обнимаю тебя сзади за шею и целую в макушку:

– Еще полтора часа?
– вздыхаю очень обреченно и понимаю, что ужин, скорее всего, придется принести сюда. Иначе тебя поесть не заставишь, ведь потом будет уже поздно, по твоим словам, а еще позже нам будет не до того. Иногда я даже удивляюсь, как тебя хватает после дня, полного забот, еще и на меня и на нашу постель. Не то чтобы я этому не рад - на самом деле я счастлив, и даже больше, - но волнение за тебя от этого меньше не становится. И все равно я люблю тебя слишком сильно, чтобы когда-нибудь отказаться от всего этого. Ведь ради тебя я даже делал свою домашнюю работу, и ходил на те лекции, которые пропускать было нельзя - впрочем, половину все равно пропускал, только мимо ушей, потому что думал, как заставить тебя поесть или чем еще можно было тебя порадовать. А еще я немного боюсь за наше с тобой первое лето, которое, хоть и будет привычным, как и те месяцы, которые мы уже вместе, но все равно будет отличаться, потому что тогда мы будем вместе уже постоянно, двадцать четыре на семь.

– Не знаю. Как получится. Я уже сказал - иди ешь, - от того, что предстает перед глазами хочется начать рвать и метать, но, к сожалению, ни результат экзамена, ни знания его исполнителя это не изменит.
– Ты что-то говорил про чай?..
– мысль о чае, возникшая на краю сознания, тут же исчезает в пучине очередной грубой ошибки.
– Великий Мерлин...
– красная черта методично зачеркивает строки ученической ерунды, помечая основную мысль, с которой началось падение в бездну.
– Если он готов, принеси, пожалуйста. Только не отвлекай, - я чуть трясу головой и расправляю плечи, заставляя твои руки соскользнуть. Как ни странно, эта работа чем-то похожа на твою - наверное, рассуждениями, - но, невозможно не признать, что твое умение было выше. А по сравнению с данным экземпляром даже намного выше.

– Конечно, - стараюсь исчезнуть из поля твоего зрения как можно тише и незаметнее, потому что работа как-то подозрительно похожа на мою - уж не знаю, чем.

Я бы, по крайней мере, написал точно не лучше, в Зельях я абсолютно ничего не смыслю, кроме нарезки ингредиентов - уж этому ты меня научил.

Как, впрочем, и заваривать настоящий английский чай, в меру крепкий и терпкий, очень ароматный. Его вкус я очень люблю пить с твоих губ, когда ты целуешь меня, непримиримо и властно. Жаль, что сегодня я не смогу поцеловать тебя после глотка чая - от подобных проверок тебя действительно лучше не отвлекать. У меня пока будет время подумать о нашем первом лете, о том, каким оно будет, и вообще - сколько еще ты будешь терпеть меня рядом с собой. Я люблю тебя, и хотел бы, конечно, продлить это счастье и свою маленькую персональную сказку лет эдак до восьмидесяти, но кто его знает, насколько тебя хватит.

Верить, что ты тоже меня любишь, мне тоже очень хочется, но почему-то в этом вопросе великий Герой трусит так, что рядом со мной и Невилл бы показался храбрецом.

– Чай, - тихо звякает ложечка о твою чашку, а я сажусь в сторонке и молча беру свою.

Я машинально киваю:

– Спасибо, - и продолжаю проверку, пока весь свиток не покрывается пометками и замечаниями. Только после этого, отложив работу, я беру чашку. Каждый раз зарекаюсь доверять тебе чай и кофе, но приходится. Вкус совершенно не такой, каким он должен быть, но сейчас излишняя горечь идеально подходит под настроение. Еще пара глотков, чтобы оттянуть встречу с очередным кошмаром, короткий взгляд на тебя, чтобы проверить, что ты не принес с собой из комнаты еще один учебник и не взял непроверенную работу, и я беру свиток. К счастью, он предпоследний, но, увы, это говорит не только о скором конце кошмара, но и о том, что самое ужасное происходит сейчас и будет происходить в ближайшем будущем.
– Ты забыл сахар в комнате, - скорее всего ты, как всегда, дожидался, что я приду, а зная твою привычку добавлять сахар в самый последний момент, уверен, ты просто принес готовые чашки. Хотя ты ненавидишь чай без сахара. Но гордость и (что больше) желание побыть со мной заставляют тебя усиленно не обращать внимание на горечь.
– Сходи за ним, я никуда не денусь.

Иногда мне кажется, что ты используешь Легилименцию постоянно - но на самом деле, наверное, я просто очень-очень глупый, и прочитать меня так же легко, как книгу, которая обязательно лежит у тебя каждый вечер на тумбочке (даром что читать тебе их некогда, особенно если я лежу рядом в постели). Подозрительно покосившись, иду за сахаром и тут же возвращаюсь, захватив только немного печенья - да, ты не любишь печенье с кусочками шоколада, поэтому я тоже перешел на простое овсяное. В конце концов, если есть постоянно только любимое печенье, его вкус приестся, а так для меня поход в «Сладкое королевство» - всегда праздник. Вот и сейчас я сижу на стуле, грызу печеньку и думаю о том, что для тебя я, наверное, всегда буду ребенком. Как для себя.

Оставшийся час проходит незаметно - времени за ошибками и неточностями работ просто невозможно заметить, - и я в раздражении, перемешанном с удовлетворением, откладываю последний свиток к остальным и тянусь за свитком-ведомостью, когда натыкаюсь на твой зеленый взгляд из-под нахмуренных бровей.

– Что еще?
– я морщусь, замечая на столе крошки от печенья, но это не самое страшное.
– Мне надо заполнить бумаги, освобожусь позже. Иди поешь без меня, - еще не договорив, я успеваю уткнуться в свиток и начать заполнять графы.

Я смотрю на тебя страдальчески и иду на совсем уж наглость - и мне даже плевать, что за этим последует страшное наказание. Возможно, даже епитимья. Дня на два, пока ты сам не сдашься - мы ведь это уже проходили. Я выхватываю свиток у тебя из рук и сердито прячу его за спину:

– Сначала ты поешь.

– Поттер...
– я злюсь. Знаю, что несправедливо и сам обещал тебе - я помню это, - но ненавижу оставлять дело на половине. Тем более, что я согласился отложить зелья до «после ужина». Или я забыл тебе об этом сказать, только подумав?..
– Верни свиток. Немедленно, - я начинаю приподниматься из-за стола, зная, что слова вряд ли возымеют над тобой какое-либо действие.