Долго тебя ждала
Шрифт:
Расчищенная от снега дорожка убегает влево, к беседке, где, вероятно, находится зона барбекю. Там толпится народ, и даже через семь лет я узнаю среди мужских фигур Артура-Страйка. Его огромную, немного неуклюжую медвежью фигуру. Семь лет назад он мог забросить меня себе на плечо, сегодня – ему ничего не стоит сделать это со мной и с Капустиной одновременно.
Мне снова хочется улыбнуться. И я не сдерживаю себя в этом, когда переглядываемся с Таней, которая тоже узнала парня-короля автоголов.
–Эй, народ! – орет Капустин,
Данила сопровождает свой оклик свистом. Несколько мужских пар глаз отыскивают нас с Капустиной. Среди этих взглядов удивленный, немного задумчивый взгляд Артура впивается в мое лицо, а потом переключается на Таню.
Не узнал?
Эта мысль мимолетной вспышкой проносится в голове, но рассеивается, когда на сосредоточенном мужском лице появляется лукавая улыбка с рядом белоснежных, как выпавший первый снег, зубов!
– Ого, вот это неожиданно! – Артур бросается к нам и в два крупных шага оказывается рядом, сгребая меня и Таню в охапку и кружа в воздухе под наш общий визг.
– Привет, здоровяк! – хохоча, впиваюсь пальцами Артуру в плечо.
– Розенбаум… – улыбается, трепля мою шапку. – Танюха! – щелкает ее по носу. – Девчонки, ну какие красотки!
– Иди ты… – хихикает Таня, но ее лицо сияет, как лампочка.
– Как дела? – обращается к нам обеим.
– Благополучно, – Таня осматривается, ища глазами Альберта. – А ты теперь многодетный отец, да?
– Ну да, я за демографию, – довольно трет свой затылок.
– И кто там у тебя? Атос, Портос и Арамис?
– Не-а, Лелик, Болик и Анаболик, – смеется Страйк. – Но вообще-то у меня девочки… – продолжает смеяться.
– Что, все три? – выгибает Таня брови.
– Ага… И четвертая тоже будет, – сообщает горделиво.
Таня снова хихикает, а я пячусь назад и говорю:
– Я отойду, мне нужно позвонить…
– Так в дом зайди, – машет Артур рукой в сторону крыльца.
Так я и делаю. Забегаю на веранду, оббивая о пол ноги и стряхивая с ботинок снег.
Боже, как тепло в доме…
Медлю пару секунд, перед тем, как разуться. В гостиной прямо по центру тихо работает телевизор. Рядом с ним ненаряженная новогодняя елка, и ее запах слышу даже отсюда.
Расстегнув куртку и стащив с головы шапку, бреду по коридору, посматривая на двери и изучая всякие предметы декора: картины, статуэтки, светильники, хоккейные кубки…
Я не хочу, чтобы Власов имел хоть какое-то представление о моем местонахождении, для этого мне нужна полная тишина, поэтому топаю к двери в конце коридора. Она приоткрыта, и оттуда льется мягкий теплый свет.
Толкаю дверь пальцами и заглядываю в проем, где замечаю массивный рабочий стол, стеллаж с книгами… Голую мужскую спину и обмотанные белым полотенцем узкие спортивные бедра…
В висящем на стене зеркале сталкиваюсь взглядом с насыщенно-карими
Глава 9
В первую секунду мой мозг настойчиво требует уйти. Развернуться и бежать. Во вторую тоже. Но одеревеневшие ноги приросли к полу, а глаза прилипли к глазам Марка, которые смотрят на меня в упор.
– Извини, – пытаюсь справиться с собой и не опускать взгляд ниже гладко выбритого подбородка Зотова.
В данный момент это несложно: Марк так вцепился в мои глаза острым взглядом, что время врезается в стену. Останавливается и замирает, а спустя секунду срывается с места и несется наперегонки с моим взбесившимся сердцем.
Я же знала, что увижу Марка здесь, а если и сомневалась, то только в качестве самоуспокоения, но я не рассчитывала с порога увидеть его в одном чертовом полотенце. Вряд ли под ним у него имеются трусы.
Он не выглядит озадаченным. И уж тем более он не смущен, в отличие от меня. Я смущена, потому что свое потрясение от вида его тела с семилетней «прокачкой» боюсь расплескать по всей комнате.
У него явно особая диета. Слишком много мышц, которые раньше выглядели гораздо скромнее.
Ему больше не девятнадцать, ему двадцать шесть, и он на пике своей формы…
– Привет, – тембр его голоса как музыкальный смычок задевает мои внутренности.
– Привет, – откашливаюсь.
Марк следует глазами от моего лица вниз до полосатых носков, в которые я одета. На мне джинсы и безразмерный свитер, рукава которого могут до кончиков пальцев скрыть ладони. Это не сексуально, зато удобно!
– Я… думала смогу здесь спокойно поговорить по телефону, – демонстративно кручу в руках телефон, глядя на Зотова исподлобья.
Вдруг он решит, что я искала его? Я не искала, надеюсь, он не думает, что искала? Соглашаясь на предложение Капустина, я думала о Марке исключительно как о помехе. Конечно, было бы лучше вообще о нем не думать, но я к этому стремлюсь.
– Проходи и звони, – Марк гостеприимно отводит руку в сторону, приглашая войти в комнату.
– Мне неудобно. Ты здесь, кажется, живешь, – следую глазами по направлению его руки.
Эта комната – рабочий кабинет. Совершенно не то место, где можно было бы жить, но заправленный постельным бельем офисный кожаный диван, сложенная на стуле одежда и расставленные на столе в произвольном порядке мужские гигиенические принадлежности сообщают о том, что все возможно.
Марк живет на даче у Капустина. И он только что вышел из душа. Запахи ментола и арктической мяты уже вовсю забивают мои обонятельные рецепторы.
Маленькая искусственная елка на столе светится на кончиках иголок белым светом, имитируя иней. Может, он сам ее сюда и притащил. У него была невообразимая страсть ко всяким мелочам…