Долгое эхо войны
Шрифт:
– Ну вот, что я тебе скажу, Виктор. Лечить тебя частным образом, тайно я не имею никакого права. Поэтому, прости меня, но единственное, что я могу для тебя сделать, это ходатайствовать за тебя перед начальником госпиталя, чтобы тебя положили к нам, не докладывали об этом ЧП наверх. Хотя навряд ли он согласиться. В любом случае, Галину тоже заставят пройти обследование. И лучше всего тебе самому во всем ей признаться.
– Да ты соображаешь, что говоришь? – заорал на него Виктор. – Между прочим, ты на эти обследования попадешь вместе со мной, понял? Ты источник заразы. Твоя Тайка мне так и сказала, когда я пришел к ней, чтобы прибить эту суку. Она мне сообщила,
– Я не стану ничего объяснять тебе, но меня никакое обследование не страшит, – засмеялся Венедикт, хотя внутри у него все перевернулось, и ему было совсем не до смеха.
Он не чувствовал за собой никакой вины. Он не жил с Таисией, как с женой, но перспектива объяснять все это начальству ему совсем не нравилась. «Господи, за что мне все это?», – мысленно обращался он к Богу.
Он повернулся и пошел к гостинице.
– Стой! – закричал Виктор. – Я сейчас пристрелю тебя, гад.
– Валяй! – не оборачиваясь, ответил Венедикт, но сердце его сжалось. От этого психа можно ожидать все, что угодно. Однако на поводу у него он не пойдет никогда.
– Я застрелюсь сам, и пусть моя смерть будет на твоей совести! – заорал Виктор.
– Стреляйся! – Венедикт не остановился, его охватило чувство омерзения к бывшему товарищу и бывшей подруге. Ярость застилала глаза. Он шел прямо через кустарник, обдирая руки и лицо, шел, не замечая крови и боли, когда его догнал звук выстрела. Венедикт остановился и непонимающе огляделся. Вокруг никого нет. Он ощупал себя. Нет, его пуля не задела. Он стал всматриваться, стараясь увидеть своего врага. Но Виктора было не видно. И тут он увидел человека, идущего ему навстречу. Он опустился на землю и стал ждать, когда тот подойдет к нему.
У него вдруг ужасно заболела вывихнутая нога, видимо, пробираясь через кустарник, он опять оступился. Он стиснул зубы, пытаясь подняться, когда чьи-то сильные руки подхватили его и помогли встать. Он застонал от боли и схватился за руку, поддерживающую его.
– Кто стрелял, Веня? – спросил Александр.
– Виктор. Он там! – показал Венедикт другу направление, где оставил своего бывшего товарища.
–А что он там делает?
– Хотел застрелить меня, потом себя. Чем сейчас он занят, я не знаю.
– Стрелял в тебя? – удивился Саша.
– Обещал убить меня, потом себя. Больше ничего не знаю.
– Но за что?
– Спроси у него сам. Я, кажется, опять ногу вывихнул.
Он отпустил руку Александра и сам опустился на землю.
Александр попросил его лечь и быстрым движением дернул больную ногу так, что у Венедикта искры посыпались из глаз. Крик его был столь ужасен, что Александр упал с ним рядом.
– Ну ты даешь! Я чуть инфаркт не получил. Ладно, потихоньку приходи в себя и двигайся к гостинице. Там уже автобус за нами приехал, а я пойду посмотрю на нашего героя.
И он, быстро поднявшись, пошел искать Виктора.
– Виктор лежал на траве в луже крови, глаза его были закрыты. Александр приложил ухо к сердцу, оно билось, пульс прощупывался, Виктор дышал нормально. Тщательно осмотрев раненого, Александр снял с себя гимнастерку и, бережно уложив Виктора на нее, попытался тащить его, но ничего не получалось. Он снял с себя нижнюю рубашку, связал с гимнастеркой, но никак не мог сдвинуть с места тяжелое тело товарища. Услышав его слабый стон, Александр решил, что Виктор пришел в себя, но чье-то прикосновение
– Вот тебя мне только и не хватало для полного комплекта. Что я теперь с вами двумя стану делать?
– Со мной все в порядке, – ответил Веня. – Просто нога пока не хочет ходить, но я ползком буду тянуть вместе с тобой. Давай, еще мою гимнастерку свяжем с твоей.
Но продвижению это мало помогало. Однако где-то через полчаса они, совершенно обессиленные, добрались до того места, где Венедикт встретился с Сашей. Но сил на дальнейшее передвижение у них не было.
– Давай я схожу за помощью, а ты побудь с ним здесь. Надеюсь, вы не перестреляете друг друга? – сказал Александр. – И, качаясь от усталости, но стараясь при этом почти бежать, отправился за подмогой.
Через час Виктора отправили в Хабаровск. Он целился себе в сердце, но, к счастью, не попал. Кровь остановили, а на дальнейшее лечение отправили в хабаровский госпиталь.
Той же ночью группа прикомандированных врачей и спасателей из Елизово вернулась в свое постоянное расположение.
Глава 3
После возвращения домой Венедикт долгое время прихрамывал и ходил с палочкой.
Но это не мешало ему всего себя отдавать интересному делу. В его отделении больные выздоравливали удивительно быстро. Именно он, помимо назначения таблеток, инъекций и физиотерапии, стал проводить восстанавливающую психотерапию. Откровенные беседы с пациентами отделения, выявление и устранение стрессовых причин болезни, разработка программ здорового и интересного досуга, все это в комплексе приводило к отличному результату. Венедикт был до того загружен работой, что плохое настроение, страшные сновидения, боли в сердце – все это ушло из его жизни, и, несмотря на постоянную занятость, он успевал посещать занятия по волейболу, борьбе и биллиарду, которые проводились в доме офицеров.
Жить стало интересно, что сказалось и на его внешнем облике. Первыми заметили его преображение работающие рядом с ним женщины, в основном, медсестры, которые постоянно делали ему комплименты, заигрывали и намекали, что очень желали бы поближе сойтись с таким интересным мужчиной. Он отшучивался, но на какие-либо отношения не решался. Сказать честно, Венедикт просто боялся сблизиться с любой женщиной, помня сколько горечи ему пришлось хлебнуть из-за фронтовой дружбы с Таисией.
Однако вначале сентября, когда на Камчатке наступал самый курортный сезон, и солнце светило ярко, мягкое тепло согревало душу и сердце, осенние пейзажи завораживали своей сказочной красотой, а ночное небо украшали россыпи огромных звезд, как бриллианты и жемчуга на синем бархате изящных шкатулок, Венедикт был приглашен на торжественный ужин в дом своих друзей – супругов Дятловых – по случаю дня рождения хозяйки дома.
Выбрав в военторге по большому блату лучшую пару лакированных туфель, размер которых был тайно выведан его медсестрой у мужа юбилярши, прикупив шампанского и конфет, он во всеоружии отправился на праздник.
Вера бросилась обнимать и целовать гостя, который уже полгода не посещал друзей. Она развернула его подарки и от вида туфелек, о которых, как она сказала, мечтала всю жизнь, вдруг разрыдалась и убежала на кухню, где ее подруги, пришедшие поздравить хозяйку, помогали готовить и украшать блюда, подаваемые на стол. Они так старались, что творения их рук выглядели, как произведения искусства, настолько они были аппетитны и красивы.