Долгое прощание

Чандлер Рэймонд Торнтон

– Что мне нравится в Беспечной Долине, – заметил я, – так это, что все здесь живут благополучной, нормальной жизнью.

Он насупился. Тут открылась дверь, вошел Кэнди с двумя бутылочками кока-колы и налил стаканы. Один он поставил передо мной, не удостоив меня взглядом.

– Ленч давай через полчаса, – сказал Уэйд, – а где у нас белая куртка?

– Выходной у меня, – ответил Кэнди с каменным лицом. – Я не кухарка, босс.

– Ничего, обойдемся холодной закуской или сандвичами с пивом, – сказал Уэйд. – У кухарки

тоже выходной, Кэнди. А у меня друг пришел на ленч, – Думаете, что он вам друг? – презрительно осведомился Кэнди. – Жену свою спросите. Уэйд откинулся в кресле и улыбнулся.

– Придержи язык, малыш. Тебе у нас неплохо живется. Часто я прошу одолжений, а?

Кэнди смотрел в пол. Через секунду поднял голову и усмехнулся.

– Ладно, босс. Надену куртку. Наверно, будет ленч. Он бесшумно повернулся и вышел. Уэйд смотрел, как за ним закрывается дверь. Пожав плечами, взглянул на меня.

– Раньше мы их называли прислугой. Теперь зовем помощниками по хозяйству. Интересно, когда мы начнем подавать им завтрак в постель. Слишком много я ему плачу. Избаловался.

– Платите за работу или за что-то еще?

– За что, например? – резко бросил он.

Я встал и передал ему сложенные желтые листы, – Прочтите-ка. Очевидно, вы не помните, что просили меня это разорвать.

Они были на машинке, под футляром.

Он развернул желтые странички, откинулся и стал читать. В стакане шипела нетронутая кока-кола. Читал он медленно, хмуро. Дойдя до конца, снова сложил листки и провел пальцем по краю.

– Эйлин это видела? – осторожно спросил он.

– Не знаю. Возможно.

– Бред какой, верно?

– Мне понравилось. Особенно про то, что из-за вас умер хороший человек.

Он снова развернул бумагу, злобно разодрал ее на длинные полоски и швырнул в корзину.

– В пьяном виде можно написать и сделать что угодно, – медленно произнес он. – Все это глупость. Кэнди меня не шантажирует. Он ко мне привязан.

– Может, вам лучше опять напиться. Вспомнили бы, о чем речь. И вообще, вдруг много что вспомнили бы. Мы уже об этом говорили – в ту ночь, когда раздался выстрел. Вероятно, секонал отшиб вам память. Но рассуждали вы вполне трезво. А теперь притворяетесь, что не помните, как сочинили эту штуку. Неудивительно, что вы не можете написать свою книгу, Уэйд.

Удивительтно, как вы вообще живете.

Он потянулся вбок и открыл ящик стола. Его рука, пошарив там, вынырнула с чековой книжкой. Он открыл ее и достал ручку.

– Я должен вам тысячу долларов, – спокойно сказал он. Сделал запись в книжке. Потом на втором листке. Вырвал чек, обошел вокруг стола и бросил его передо мной. – Теперь все в порядке?

Я откинулся, глядя на него, не притронулся к чеку и не стал отвечать.

Лицо у него было напряженное и измученное. Запавшие глаза ничего не выражали.

– Вероятно, вы думаете, что я ее убил и подставил Леннокса, –

медленно сказал он. – Она и вправду была потаскуха. Но женщине не разбивают голову просто за то, что она потаскуха. Кэнди знает, что я у нее бывал. Самое смешное – я думаю, что он не скажет. Могу ошибаться, но так мне кажется.

– Это неважно, – сказал я. – Друзья Харлана Поттера его и слушать бы не стали. Кроме того, ее убили не этой бронзовой штукой. Ей прострелили голову из ее собственного револьвера.

– Может, у нее и был револьвер, – произнес он отрешенно. – Но я не знал, что ее застрелили. Об этом не писали.

– Не знали или забыли? – спросил я. – Да, об этом не писали.

– Чего вы от меня добиваетесь, Марлоу? – Голос у него стал сонный, почти ласковый. – Что я должен сделать? Рассказать жене? Полиции? Что в этом толку?

– Вы сказали, что из-за вас умер хороший человек.

– Это значит только, что если бы начали настоящее следствие, меня могли бы привлечь как одного – но только одного – из подозреваемых. И в моей жизни многое разрушилось бы.

– Я пришел не для того, чтобы обвинять вас в убийстве, Уэйд. Вас самого грызут сомнения. Известно, что вы проявляли агрессивность к своей жене.

Напившись, вы теряете рассудок. Что за довод -"женщине не разбивают голову оттого, что она потаскуха". Но ведь кто-то это сделал. А на парня, которого сделали козлом отпущения, это гораздо меньше похоже, чем на вас.

Он подошел к открытой стеклянной двери и остановился, глядя, как дрожит горячий воздух над озером. Отвечать ничего не стал. Не двинулся с места и тогда, когда раздался легкий стук в дверь и Кэнди вкатил тележку, покрытую хрустящей белой скатертью, на которой стояли блюда под серебряными крышками, кофейник и две бутылки пива.

– Пиво открыть, босс? – спросил он Уэйда.

– Принеси мне бутылку виски, – ответил Уэйд, не оборачиваясь.

– Извиняюсь, босс. Виски нету.

Уэйд резко обернулся и заорал на него, но Кэнди и глазом не моргнул.

Вытянув шею, он взглянул на чек, лежавший на журнальном столике. Разобрав, что там написано, посмотрел на меня и прошипел что-то сквозь зубы. Потом перевел взгляд на Уэйда.

– Я ухожу. У меня выходной.

Он повернулся и ушел. Уэйд засмеялся.

– Я и сам достану, – резко произнес он и вышел.

Я снял крышку с блюда и увидел аккуратные треугольные сандвичи. Взял один, налил себе пива и съел сандвич стоя. Вернулся Уэйд с бутылкой и стаканом. Он сел на диван, налил приличную порцию и одним махом выпил, У заднего крыльца послышался шум мотора. Наверное, это уехал Кэнди. Я взял второй сандвич.

– Садитесь поудобнее, – предложил Уэйд. – Будем убивать время до вечера.?

Он уже оживился. В голосе появилась бодрость.

– Что, Марлоу, не нравлюсь вам?

– Вы уже спрашивали, я вам ответил.