Долгорукова

Гордин Руфин Руфинович

— Проси.

Вошёл министр.

— Доброе утро, Ваше императорское величество.

— Здравствуй, граф, здравствуй. Что у тебя нынче?

— В общих чертах или...

— Или, или... В общих чертах ты уже меня совершенно запугал. Хорошо, я не из пугливых. Так что?

— Сегодня департамент почт и телеграфа обнаружил письмо, которое может заинтересовать Ваше величество.

— Чьё?

— Графа Орлова. Если Вашему величеству будет угодно ознакомиться с отрывком...

— Опять отрывок? Ты меня уже подвёл на днях с отрывком. Оказалось,

не он так думает, а он пересказывает, что думает публика в Москве. А ты это опустил, и получилось — он сам. Хорошо, всё разъяснилось, а не то по твоей милости был бы оклеветан порядочный человек.

— Но Ваше величество, я ж не виноват, что ваши приближённые такие грамотные, что пишут вон на девяти с лишним страницах. Ежели Ваше величество будет каждое целиком читать... Я просто не осмеливаюсь предлагать Вашему величеству тратить своё драгоценное время на людей, того не стоящих.

— Граф, кто чего из моих подданных стоит, решать не тебе, а мне. Твоя забота — доносить о том, что ты считаешь подозрительным. Но не характеризовать порядочных людей по своему разумению. Ладно, так что там Орлов?

Министр положил перед ним лист бумаги. Александр проглядел его и отложил в сторону.

— Хорошо, я ознакомлюсь позже. У тебя всё?

— На сегодня всё, Ваше величество.

— Ладно, ступай тогда.

Министр посмотрел на письмо, лежащее на краю стола, и заискивающе спросил:

— Вашему величеству, не угодно ли будет отослать письмо? Я бы немедленно передал...

— С твоим ведомством? И чтоб ты мне завтра принёс из него выдержку? — насмешливо спросил Александр.

— Ваше величество... Я... — министр замолчал.

— Ступай, граф. Я пошутил. Надеюсь, ты тоже.

Министр вышел. Александр позвонил. Вошёл адъютант.

— Рылеев здесь?

— Здесь, Ваше величество.

— Проси.

Вошёл Рылеев.

— Доброе утро, Ваше величество.

— Здравствуй, Александр Михайлович. У меня к тебе опять просьба. Отправь это письмо той же оказией. Только обеспокойся, чтобы ни этот... — он кивнул в сторону вышедшего министра, — ни Шувалов не пронюхали. А то на днях тут Шувалов что-то вдруг стал стращать меня итальянской почтовой полицией. С чего бы это?

— Но мой человек абсолютно надёжен, Ваше величество.

— Надеюсь. Иначе наша с тобой поездка в Париж ни для кого не будет сюрпризом.

— В Париж? — позволил себе удивиться Рылеев.

— Пуркуа па, генерал?

5 июня 1867 года. Ложа парижской комической оперы.

На сцене играли оперетту Оффенбаха. Александр рассеянно слушал, прикрыв глаза. Сзади него в ложе находились Рылеев, генерал-адъютант граф Адлерберг [8] и начальник III отделения и шеф жандармов граф Шувалов.

Почувствовав, что он засыпает, Александр встрепенулся, посмотрел на часы и шёпотом сказал

своим спутникам:

8

Адлерберг Александр Владимирович (1818-1888) — граф, один из приближенных Александра II, в 1860-1861 гг. — член Главного управления цензуры. С1872 г. — министр Императорского двора. Сын Владимира Фёдоровича Адлерберга (1791-1884), приближенного Николая I. С 1852 г. министр Императорского двора, в 1870 г. ослеп и фактически отошёл от дел.

— А не поехать ли нам, господа, домой? Я, признаться, чувствую себя несколько усталым. Впрочем, вы можете оставаться. — Он поднялся.

Все тоже встали.

— Нет, Ваше величество, — сказал Адлерберг. — Я ради Государя на всё готов, но только не на это, — и он кивнул в сторону сцены.

— Спать, спать, — сказал Александр и вышел из ложи.

Часом позже. Елисейский дворец.

Адлерберг раздевался ко сну, когда в дверь раздался стук. Он открыл дверь — там стоял вполне одетый Александр.

— Саша, дорогой, я хочу пойти прогуляться немного, у меня что-то голова разболелась.

— Хорошо, Ваше величество, я сейчас буду готов.

— Нет, нет, я один, мне никто не нужен. Не беспокойся, право. Но вот только какая комиссия, — он усмехнулся. — Я вовсе без денег. Ты не дашь мне немного?

— Конечно. Сколько, Ваше величество?

— Ну... Пожалуй, что... Тысяч сто, ладно? — Видя изумление Адлерберга, добавил: — Я же не знаю тут цен, на всякий случай.

— Хорошо, Ваше величество, конечно, — и он достал из портмоне пачку денег.

— Спасибо, дорогой, мы после сочтёмся.

— Может, Ваше величество, сказать Шувалову, чтобы его люди...

— Нет, нет, мне никто не нужен. Я скоро вернусь. Ты спи, завтра тяжёлый день. — И Александр, стараясь не шуметь, вышел.

В эту же ночь. Улица у Елисейского дворца.

Александр вышел из дворца, оглянулся — не следит ли кто за ним, и пошёл по улице. Две фигуры в плащах, не замеченные им, двинулись вслед.

Александр кликнул фиакр, при свете фонаря посмотрел на письмо и сказал кучеру адрес. Фиакр тронулся. Одна из фигур побежала вслед, другая замахала рукой, подзывая второй фиакр.

В эту же ночь. Улица Басс дю Рампар.

Фиакр остановился. Александр вылез, расплатился, очевидно, более чем щедро, потому что возница долго смотрел ему вслед.

Александр подошёл к дому, посмотрел на номер и, толкнув калитку в воротах, вошёл во двор.