Долгожданная развязка
Шрифт:
Уэйн улыбнулся.
— Она для всех много значит. Кроме тебя, разумеется, — мягко добавил он и принялся быстро рассказывать о планах строительства нового административного здания. Так было безопаснее. Он мог говорить не остерегаясь. — К пятидесяти годам я заработаю еще десять миллионов, — закончил он с таким мрачным удовольствием, что психиатр немедленно насторожился.
Он отложил нож, которым резал мясо, и вытер руки о полотенце.
— Они тебе зачем-то нужны?
Д'Арвилль взглянул на него через стол и мысленно чертыхнулся,
Все было просто. Себастьян позволял ему на несколько чудесных часов забыть о боли, к тому же он был единственным, кого Уэйн считал себе ровней. Хотя, разумеется, он мог разделаться с Себастьяном, стоило ему захотеть… Он лениво пожал плечами и ссыпал помидоры в миску.
— Кому не нужны деньги? — уклончиво ответил он.
— Мне, — мягко сказал Себастьян. — Деньги — далеко не все.
— Я это знаю, — мрачно согласился Уэйн, искоса наблюдая, как Себастьян кладет мясо в воду. Потом добавил туда же овощи и внезапно замер, заметив выражение лица Уэйна.
— В чем дело? — тихо спросил он, стараясь говорить спокойно. — Ты знаешь, что можешь мне рассказать.
— Да ничего, — быстро ответил Уэйн, без особого успеха стараясь справиться с желанием все рассказать. — Мне просто кажется… Знаешь, я подумал, что мне надо жениться. Мне нужна семья.
— Вот как. Ты скучаешь по своему брату, верно?
— Да, — согласился Уэйн, не успев подумать, потом быстро взглянул на Себастьяна. На мгновение голубые глаза блеснули гневом, но он тут же улыбнулся. — Я все забываю, какой ты, — признался он уже без злости. Беседы с Себастьяном напоминали ему наркотик. Опасно, интересно, возбуждает, но в перспективе — грозит смертью.
Себастьян поставил кастрюлю в духовку и включил ее. На нем были простые джинсы и дешевая белая рубашка. Волосы небрежно зачесаны назад и поблескивали цветом зрелых плодов каштана, которых так много в это время года в английской деревне. Уэйн почувствовал, как ощущение покоя опускается на его плечи, подобно мантии. Он всегда так себя чувствовал в присутствии Себастьяна, поэтому и был к нему привязан.
— Ну вот, — удовлетворенно заметил Себастьян. — Теперь остается подождать пару часов.
— Прекрасно. Пойдем выпьем.
В розово-серо-кремовой элегантной гостиной Себастьян сел в кресло и наблюдал, как Уэйн наливает виски. Он взял из его рук стакан, но пить не стал, только смотрел, как пьет француз — механически, без всякого видимого удовольствия.
Себастьян медленно поставил свой стакан на кремовый кожаный подлокотник кресла.
— Расскажи мне о своих новых виноградниках. Как они выглядят в это время года?
Уэйн пожал плечами и зевнул.
— Не знаю, не глядел. Только подписал бумаги и передал
— А как насчет замка? Действительно ли французские замки так романтичны, как описывается в художественной литературе?
Уэйн снова пожал плечами.
— Я жил в гостинице. В чем дело? — добавил он, заметив жалость в карих глазах Себастьяна.
Себастьян беспомощно пожал плечами.
— Разве не странно, что ты ездил во Францию и даже не взглянул на свои новые владения? Не осмотрел окрестности?
Уэйн мрачно улыбнулся.
— Я съездил на могилу, — сказал он и тут же, разозлившись на себя, допил виски.
— Чью могилу?
Как обычно, Себастьян задавал вопросы мягко, но настойчиво. Будто аккуратно извлекал занозу из пальца. Уэйн встал и налил себе еще виски. Вернувшись к своему креслу, он сел, скрестил ноги и посмотрел американцу прямо в глаза.
— Знаешь, по-своему ты не менее беспощаден, чем я.
Себастьян кивнул, ничуть не обиженный таким выводом.
— Скорее всего, — признался он. — Так чью могилу ты навещал? Своего брата?
— Нет! — резко ответил Уэйн, потом покачал головой. Наслаждение и боль — в этом весь Себастьян. — Мне надо бы от тебя избавиться, — тихо заметил он.
— Но ты этого не сделаешь.
— Нет, не сделаю. Не думаю, что смогу. Но ведь ты это уже знаешь, верно? Ты всегда это знал. С самого начала. Правильно? — настаивал Уэйн, причем его желание наказать себя было столь очевидным, что Себастьян подивился, как он сам этого не сознавал.
— Да, я знал. Так чья была могила?
Уэйн мрачно усмехнулся, отдавая должное настойчивости собеседника, и отпил глоток из стакана.
— Дюка Д'Монтиньи. Когда-то я был обручен с его дочерью.
— Да? Расскажи мне о ней.
Уэйн покачал головой.
— Тут ты не угадал. Старик не хотел, чтобы я на ней женился, когда я… Ну я подождал, пока не разбогател достаточно, чтобы скупить его векселя. Он покончил жизнь самоубийством, — вызывающе заключил он.
Себастьян протянул руку к стакану и медленно выпил, пытаясь найти связь в этом отрывочном рассказе. То, что Уэйн не испытывал никаких угрызений совести, доведя человека до самоубийства, лишний раз подтверждало серьезность его психического состояния.
Но все равно у Себастьяна не хватало оснований, чтобы поместить Уэйна в психиатрическую больницу. Уэйн был богатым и могущественным. Очень влиятельным. Чтобы поместить человека в больницу, нужно пройти через множество инстанций и быть абсолютно уверенным в своем диагнозе. Себастьян знал, что его мнение никто не станет оспаривать, но он также не сомневался, что сделает Уэйн, узнай он, что такие бумаги готовятся. Себастьян не столько боялся за себя, сколько за других. Уэйн почти уничтожил Веронику Колтрейн, хотя она была ни в чем не виновата. Кто знает, что он может сделать, если Себастьян попытается поместить его в больницу и ему это не удастся.