Шрифт:
Клод Шейнисс
ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
Перевод Ф. Мендельсона
Откинувшись в кресле, Чернович вкушал блаженство ничегонеделания. На балках старинного потолка отсветы пламени рисовали причудливые картины. В огромном камине добродушно потрескивали, оседая от собственной тяжести, три толстых полена, и комната становилась еще уютнее от гудения огня. Лампа у камина освещала только четко ограниченный круг, а дальше темнота постепенно заполняла комнату, размывая контуры отдельных предметов. Со своего места Чернович с трудом различал полки с книгами; рядом, на стойке, успокаивающе поблескивали три карабина.
Скорее почти не замечал.
Ибо среди этого уюта и тепла странным и чужеродным элементом оставалось окно, сквозь которое был виден большой квадрат угрюмой равнины, такой враждебной и холодной при лунном свете. Чернович сожалел, что не задернул бархатные шторы, прежде чем погрузиться в кресло для одинокого вечернего бдения. А теперь самая мысль о том, что надо встать и сделать над собой какоето усилие, казалась ему невыносимой. Пусть уж это окно за спинкой кресла остается незадернутым, решил он не без некоторого стеснения после недолгой борьбы между разнеживающей ленью и желанием получше изолироваться от внешнего мира.
Вскоре он совсем перестал об этом думать, глотнул водки, раскрыл книгу и погрузился в чтение - одно из тех удовольствий, которое он мог редко себе позволить, ибо занятия его были многочисленны и работа его вконец изнуряла.
И вдруг...
Окно позади кресла внезапно распахнулось, словно от удара снаружи. Холод равнины, вой ветра и зловещий свет луны ворвались в комнату. Черновича охватила дрожь. Он хотел обернуться - и не осмеливался... Наконец он все же собрался с силами, хотя его все еще трясло, но тут Голос, исходивший ниоткуда и отовсюду, Голос неизвестно чей - и, уж конечно, не его собственный, в чем он убедился позднее, прослушав свою запись на магнитофоне, - странный Голос зазвучал в его голове.
– Только не оборачивайтесь!
– взмолился Голос.
– Не оборачивайтесь и не смотрите на меня. Мой облик может свести вас с ума.
– Я вас ожидал, - проговорил Чернович.
– По правде говоря, я жду вас вот уже много лет. Неужели ваш облик действительно так ужасен?
– Для моих соотечественников - нет, - ответил Голос. Наоборот, у нас меня считают довольно привлекательным человеком. Во всяком случае, привлекательным созданием. Разумеется, для вас понятие "человек" - это... это то, что есть вы сами?
– Совершенно верно. И для вас мой облик так же ужасен?
– Боюсь, что да. Я тоже не стал на вас смотреть. Ведь это первый контакт, первая встреча нашей расы с другой мыслящей расой. Тысячи лет исследований, сотни миров, где кипит жизнь, но... по-видимому, возникновение разума действительно явление случайное и очень редкое. Или нам просто до сих пор не везло. Не везло
Немного подождав, Чернович спросил:
– А вы уверены, что мы не выдержим, если посмотрим друг на друга без такой подготовки?
– Мы ни в чем не можем быть уверены, - ответил Голос, и Черновичу показалось, что он уловил в нем нотку скрытой печали.
– Однако наши специалисты считают, что риск очень велик. Даже облик животных иного мира настолько страшен и неожидан, что испытываешь немалое потрясение. Но еще страшнее, когда встречаешь разум в теле чудовища... простите, но это самое точное определение, которое я могу подобрать.
Только теперь Чернович заметил, что иногда он говорит вслух, а иногда отвечает про себя.
– У нас с вами непосредственный контакт?
– спросил он тихонько.
– От мозга к мозгу, прямой обмен мыслями?
Получив безмолвное подтверждение, он смущенно хохотнул и, указывая на свою библиотеку, пояснил:
– Я написал три книги, в которых отвергаю самую возможность подобного рода общения...
Ответный безмолвный смех наполнил его радостью: хорошо, что Пришелец тоже обладает чувством юмора!
– Однако я с вами не согласен, - продолжал Чернович. Как бы ни был ужасен, необычен и угрожающ облик одного из нас для другого, мы с вами сумеем сохранить спокойствие именно потому, что подготовлены к самому худшему. Вам не пришло в голову, какой это было бы катастрофой, если бы вы для начала встретились не со мной, а с каким-нибудь другим человеком... прошу прощения, я хотел сказать - с подобным мне существом, но не подготовленным к контакту, с каким-нибудь неотесанным болваном?
Но Голос возразил:
– Боюсь, что реакция была бы примерно такая же. Не считайте, что вам совершенно чуждо стадное чувство, что вы исключение среди особей вашей породы. Если вы увидите меня, а я увижу вас, перед лицом Неведомого, перед лицом Невероятного мы оба можем превратиться в кровожадных дикарей и броситься друг на друга. Нет, нет, риск слишком велик!
Какие вопросы можно задать небесному Пришельцу? Позднее, когда Чернович узнал, что действительно в ту ночь над равниной пронесся странный летающий предмет, заливая окрестности неземным зеленоватым сиянием, когда он посетил психиатра и тот его заверил, что он в здравом уме и твердой памяти, Чернович горько пожалел, что не спросил Пришельца, из каких он миров и каким способом добрался до Земли. Потом ему на ум пришли тысячи вопросов... но было уже поздно...
А пока беседа принимала все более интимный и дружеский характер: два разумных существа, которые не должны были смотреть друг на друга, чувствовали себя, словно два приятеля-заговорщика. Чернович потом вспомнил, как объяснял Пришельцу древний миф об Орфее и Эвридике, который с незначительными вариациями встречается почти у всех цивилизованных народов Земли, и как он шутливо спросил, не является ли этот миф о влюбленных, расставшихся навеки из-за одного взгляда, отголоском легенды о предыдущей встрече человека с инопланетянином. На что Голос ответил: