Долгожданное счастье
Шрифт:
Когда она ясно давала понять, что это ей неинтересно, они бывали уязвлены. Что, в самом деле, она о себе воображает? Она ведь не одна из них. Она никто. Они прекрасно знали, какое положение в обществе занимает эта девочка.
Так же вел себя и Эдвард Арчер. Оливия открыла глаза и искоса взглянула на него. Он не слишком колебался, когда оценивал ее, да и почему он должен был колебаться? Мужчины его типа всегда чертовски уверены в себе, уверены в своих суждениях, вынесенных из опыта общения с другими людьми.
Ничего не изменилось за
– …День и ночь.
Оливия вздрогнула и очнулась.
– Вы что-то сказали?
– Я сказал, что наших самоотверженных журналистов нахлестывают, как гончих собак, чтобы они охотились за добычей день и ночь…
Оливия кивнула.
– Они очень назойливы.
– «Назойливы» – слишком вежливое определение, – сказал он угрюмо. – Вы были правы, когда назвали их акулами. Они кормятся на чьем-то несчастье. Думаю, я сделал чертовски доброе дело, когда убедил мою мать провести несколько недель у ее сестры в Палм-Бич.
Оливия чуть нагнулась к нему.
– Да, – сказала она миролюбиво, – я подумала, что все это очень тяжело для вас.
Эдвард пожал плечами:
– Я-то не та тема, которая нужна им. Но им бы очень хотелось побыть хоть пять минут наедине с вдовой Райта.
– Но ведь это ужасно. Она все еще в трауре. Она не должна иметь ничего общего с этими ужасными слухами и…
Слова замерли на устах Оливии от взгляда, который бросил на нее Эдвард.
– Какие трогательные сантименты, – сказал он холодно. – Звучит так, словно вы сами верите в то, что говорите.
К ее щекам прилила кровь. Как могла она так сглупить? Ведь по его убеждению, она – любовница его отчима.
Оливия отвернулась и стала смотреть в окно.
– Где находится этот ресторан? – спросила она таким же ровным и холодным тоном, как и он.
– Здесь.
Он направил машину в подземный гараж, занял место на стоянке и выключил двигатель.
– О'кей, пойдемте.
Оливия смотрела, как Эдвард открывал дверь. Направляясь за ним к лифтам, она нахмурилась:
– Куда мы идем?
Он взял ее под локоть.
– Я же говорил вам. Что-нибудь поесть. И поговорить.
Дверь лифта неслышно раскрылась. Эдвард ввел ее в кабину и нажал кнопку на уровне пентхауза. [3] Оливия круто повернулась к нему.
3
Самые роскошные квартиры или номера в отелях, расположенные на верхнем этаже высоких зданий, обычно с садом на крыше. (Примеч. пер.)
– Что это за ресторан?
– Это не ресторан, – ответил он просто. – Это моя квартира.
Она быстро нажала на кнопку «стоп», и лифт, дернувшись, остановился.
– Что
– Я возвращаюсь домой, – произнесла она холодно. Она ткнула раз и другой в кнопку лифта. – Ваша жалкая уловка не пройдет.
– Вы никуда не уйдете, пока мы не поговорим.
– Вы считаете меня за дурочку, Эдвард. – Она скривила губы. – Разговор с вами может состояться только в общественном месте.
– И об этом сразу пронюхают собиратели сплетен. – Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Моя квартира – единственное место, где, я полагаю, мы можем поговорить, не думая о том, что вокруг нас в воде шныряют акулы.
– Это сумасшествие!
Он бросил на нее быстрый, насмешливый взгляд.
– Разве?
Дальше они поднимались молча. Оливия размышляла, что она увидит, когда лифт остановится. То, что он жил в пентхаузе, ее не удивило. Его квартира должна быть огромной, великолепно отделанной и обставленной, с целой свитой слуг. Ужин, даже собранный на скорую руку, будет состоять не менее чем из пяти блюд с различными винами к каждому.
И он воображает, что это произведет на нее впечатление? Если так, то он сильно заблуждается…
Двери бесшумно растворились; Оливия удивленно зажмурилась. Кто-то из них определенно заблуждался в отношении другого, но теперь она неожиданно засомневалась, кто именно.
Прихожая и следующая за ней гостиная, конечно, были просторными и элегантными. Но никаких особых претензий в их обстановке не было. Ее взгляд быстро обежал комнату, отметив современные мягкие кожаные кресла, окружавшие красивый стол искусной работы, старинную китайскую вазу, соседствующую с изысканной бронзой.
Квартира производила впечатление комфортабельной, уютной и – отражающей противоречивость характера своего владельца. Мгновенно, интуитивно она поняла, что не кто иной, как сам Эдвард Арчер отбирал все вещи, которые определили дух его жилища.
Ошиблась она и в отношении слуг. Их встретил лишь один мажордом, который предложил ей чашку кофе, пока Эдвард пошел переодеться. Оливия отказалась, и он тут же исчез. Оставшись в одиночестве, она медленно прошлась по прекрасной комнате, наслаждаясь великолепным видом на город из огромного окна, образующего две стены, и эстампами. Подбор был эклектичен: Рассел, Дега…
Ее внимание привлекло яркое цветовое пятно на противоположной стене. Это был Шагал. Она подошла поближе, остановилась перед полотном и легонько дотронулась до рамы.
– Вам нравится Шагал?
– О, да! – ответила она, живо повернувшись на голос Эдварда. – Очень. Особенно эта…
Внезапно она замолчала. Эдвард стоял в дверях и наблюдал за ней с легкой улыбкой. Он сменил свой сшитый на заказ деловой костюм на потертые джинсы, плотно облегавшие ноги, и хлопковую рубашку под цвет глаз. Ее верхние пуговицы были расстегнуты, и обнажилась его сильно загорелая грудь, рукава были закатаны выше локтей мускулистых рук.