Долина драконов. Магическая Практика
Шрифт:
– От-вра-ти-тель-но, – отчеканил сэр Овандори.
Я и сама это понимала. Мне следовало как минимум вымыть волосы и переодеться в другую, менее теплую, но и более целую мантию. И туфли надеть. И умыться. А так, с влажными спутанными волосами после температуры и вчерашнего похода за… Ох! Часть повозки Призрачного ямщика! Я забыла! Я не взяла! Я… Триединый, что делать?! Что мне делать?! Меня затрясло, и уже не от холода. Если я не принесла частичку повозки – зачета не будет. Меня отчислят. Буквально вышвырнут на улицу без гроша в кармане и даже верхней одежды, потому как все мантии хозяйственная госпожа Орски непременно отберет как имущество, принадлежащее университету. А в такую погоду мне грозит смерть от замерзания в первую же ночь! Чем я думала?
– Надеюсь, сегодня я имею неудовольствие видеть вас в последний раз, Радович, – ехидно произнес сэр Овандори.
На моем лице, видимо, отразился весь ужас осознания ситуации.
– К слову, – продолжил секретарь, – вам ведь известно, что студенты, отчисленные из УМа, лишаются всех магических сил во избежание дальнейших эксцессов.
Что же делать? Что делать?! Сегодня день свободный от занятий, для нас, стипендиатов, единственный перед ночным зачетом, для обучающихся на платной основе свободной была вся неделя, но это к делу не относится, я не буду сейчас в очередной раз сокрушаться из-за существующей несправедливости. Нужно думать, что делать, что делать? По правилам меня не могут сейчас отчислить, не могут до наступления времени зачета, до него еще как минимум шесть часов. Что я могу сделать за шесть часов? У меня есть сбережения, их хватит, чтобы нанять извозчика, домчаться до торгового тракта и подождать Призрачного ямщика. Как раз шесть часов до полуночи, но после мне нужно успеть вернуться до окончания времени зачета. На дорогу уйдет два часа… Не успеваю! Что делать?!
– Прекратите трястись, Радович, – брезгливо скривился сэр Овандори, – удары судьбы нужно принимать стойко.
Глянула на него с откровенной ненавистью – удары судьбы, говорите? Да что вы можете вообще знать об ударах судьбы, вам даже голодать не приходилось ни разу в жизни! Не говоря о том, чтобы замерзать так, что от холода не можешь заснуть и дрожишь всю ночь напролет, а утром снова нужно идти на лекции, и не дай Сила пропустить хоть одно слово, допустить хоть одну ошибку, не выучить хоть один параграф…
– Спасибо, я учту ваш совет, – произнесла нейтральным тоном.
Высказывать свое мнение? Ну что вы, на это у меня права нет.
И в этот момент в приемной раздался голос магистра Аттинура:
– Радович явилась?
– Да, магистр, – почтительно ответил сэр Овандори.
– Пусть войдет.
Секретарь указал мне на дверь в кабинет главы университета. Сказать, что я двинулась к нему на дрожащих ногах, – не сказать ничего. Меня колотило как в ознобе, я с содроганием думала о том, что нужно мчаться на торговый тракт и добывать частичку повозки Призрачного ямщика, у меня нет, совершенно нет времени на магистра Аттинура, а он… он ведь словно почувствует это и будет тянуть, тянуть и тянуть…
Но выбора не было, я постучала в дверь, досчитала про себя до пяти, приоткрыла створку и, не поднимая головы, спросила:
– Вы позволите?
– Входи, – елейным голосом произнес магистр Аттинур.
Я уже хорошо изучила его и знала, что так наш ректор говорит лишь с теми, кого собирается раздавить с превеликим удовольствием. Он что, уже знает?
Но на мучительные переживания времени не было – все так же с опущенной головой я вошла, прикрыв за собой дверь, по знакомому маршруту прошла до стола магистра и, лишь подойдя, заметила, что в кабинете мы не одни. Глянула осторожно и увидела стоящих, как и я, с опущенными головами Тихомира и Славена. На диване, расположенном у стены, закинув ногу на ногу и вальяжно развалившись, восседал магистр Сарантус – лучший друг ректора Магического Университета, приближенный королевский маг, блестящий специалист и совершенно мерзкий, напыщенный тип. Отличался он тем от всех остальных, что имел на меня вполне определенные планы. Его любимой поговоркой было «Радович, тебя отмыть, приодеть и можно употребить по назначению». Причем Сарантус не гнушался рассказывать мне о том,
– Ра-а-адович, – издевательски протянул магистр, окидывая меня цепким плотоядным взглядом, – я вижу, ночь у вас действительно была бурной, ваши «друзья» не солгали. Как голова с похмелья?
Я посмотрела на него с искренним удивлением, не понимая, что именно мне так не понравилось в его фразе, а потом осознала: «Ваши «друзья» не солгали…» В каком смысле? Что значит «не солгали»???
– Прости, – донеслось едва слышное от Тихомира.
Славен и вовсе молчал, не просто опустив голову, а вообще отвернувшись от меня. Что они рассказали Аттинуру? Все, что угодно, лишь бы выпутаться самим. – Это я понимала, в УМе каждый сам за себя, но… но все равно не верилось, я же им столько раз помогала… И тут вспомнилось, что они меня и вчера бросили. Одну бросили, отлично понимая, что в одиночку у меня нет ни шанса выжить.
– Радович, – привлекая мое внимание, произнес магистр Аттинур.
Пришлось, развернувшись к нему, со всем тщанием изображать это самое внимание и сдерживать треклятые слезы.
– Накануне, – начал глава УМа, – в королевском дворце произошло нечто крайне досадное!
Магистр Аттинур допустил драматическую паузу, пристально глядя на меня. Я же все еще мучительно переживала подлый поступок своих «друзей» и потому никаких ожидаемых магистром эмоций не проявила.
– Во дворце, – продолжил ректор, – в два часа ночи раздалось жуткое завывание, за которым последовал грохот парадной королевской кареты, мчащейся по галереям дворца, Радович. И вы, вероятно, будете удивлены, но управлял ею не кто иной, как безусловно известный вам Призрачный ямщик. Призрачный ямщик, Радович! Тот самый, чью повозку целиком вы имели наглость приволочь магистру Заруфу в качестве выполненного зачетного задания.
То есть я сдала зачет?! Ох, гора с плеч!
– Не улыбайся! – внезапно заорал магистр Аттинур.
Содрогнувшись, я воззрилась на него. А ректор продолжил:
– Вы! Сообщили! Призраку! Недопустимую информацию, Радович! Вы осознаете, что сотворили?!
Я вздрагивала от каждого его слова, продолжая все так же испуганно смотреть. Я сообщила информацию?.. Может, и сообщила, какие-то обрывочные воспоминания всплыли в памяти, я…
– Не орите так, магистр, поберегите голосовые связки, вам еще перед королем оправдываться… Или не оправдываться, если мы сейчас разберемся с этим маленьким недоразумением, – внезапно вмешался магистр Сарантус. После чего, подавшись ко мне, вкрадчиво вопросил: – Милада, крошка, просто скажи папочке, что есть теперь предмет содержания призрака?
«Королевский венец», – промелькнуло вдруг в сознании.
И я побледнела.
Кровь ощутимо отхлынула от лица, едва я вспомнила, что посоветовала призраку избрать в качестве предмета содержания, а после объяснила, как обойти защиту артефакта и в целом способы защиты от магических атак. Я рассказала ему все! Более того, слова, необходимые для якорения субличности, написала на листке и передала ямщику, чтобы не забыл и все произнес правильно. И ритуал переноса сущности и открепления ее от повозки также провела я – отчетливо вспомнился скрежет заледеневшей дороги, на которой я старательно вычерчивала пентаграмму…
– Ну же, милая, – липким, мерзким тоном продолжил Сарантус, – ты же понимаешь, что наличие призрака в королевском дворце как минимум недопустимо. Король в ярости, королевский советник лорд Карагет смещен с поста и лишен всех регалий и привилегий. Невинный человек пострадал совершенно ни за что, Милада.
Невинный? Его жадность привела к тому, что погибли человек и две прекрасные лошади, а когда возникла проблема с призраком, он попросту решил ее за счет Магического Университета. И начали снова гибнуть люди, много ни в чем неповинных людей, которым Призрачный ямщик вовсе не желал смерти и чью смерть мучительно переживал раз за разом. Но «невинному» советнику Карагету было совершенно плевать на это.