Долина Пламени (Сборник)
Шрифт:
Неожиданно он обнаружил в ее сознании что-то странное, тревожно знакомое. Бартон не понял, что это такое, но на мгновение, пока он вел свой поиск, оно прорвалось сквозь плавный поток мысленной беседы.
Это ничего не давало; он снова сосредоточился.
Трое?
Возникали и дополнительные оттенки; теперь ему казалось, что он легко узнает Сэма Фэйкса.
Последовали другие символы, и он узнал описание Эда Варгана, смешанное с понятием диспропорции, и Бертрама Смита, в котором ощущалась злоба, родственная жестокости пьющих кровь хищников. Хотя была и разница: Бартону как-то довелось проникнуть в мозг пирующей ласки, и сплошной поток восторга почти напугал его. Смит же был разумен, хотя он, как и другие, обладал этим странным качеством — каким?
Темнота. Извращение. Слепота.
Да, — подумала Сью, — они слепые. Ослеплены паранойей. Они вовсе не способны видеть мир — каким он должен быть.
И то, как Мелисса представляла всех троих; свирепые маленькие существа, бегущие, оскалив зубы, сквозь темноту. Бартон осознал, что она отождествляет их — с кем? — с мышами: она ужасно боялась мышей, которые для нее были значительно страшнее насекомых или змей. Что ж, он мог понять навязчивый страх — сам он необычайно боялся огня. Большинство лысок в той или иной степени страдало фобиями — плата за повышенную умственную восприимчивость.
Я должен действовать быстро, — подумал Бартон. — Если они свяжутся, они могут спрятаться. Я должен уничтожить их одним ударом. Могут ли они читать твои мысли?
Они не знают о существовании Мелиссы Карр.
Но если один будет убит, они будут предупреждены. Ты должна быть в безопасности. Где ты?
Отказ, определенный отказ.
Лучше сказать мне, чтобы…
Никто не может обнаружить меня, пока я не думаю о своем местонахождении. В телепатии нет радиопеленгаторов. — Выраженное ею понятие означало больше, чем телепатия; это был символ всей расы и ее единства.
Ты можешь определить местонахождение Варгана и Смита?
Конечно: на своей личной волне они разговаривают совершенно свободно. Варган в Райе, Смит в Гуроне.
Как случилось, что ты можешь прослушивать их длину волны?
Недоумение. Бессильное мысленное пожатие плечами. Врожденное?
Когда один из них умрет, —
Мелисса представила трех маленьких, серых, злобных существ, трусливо удирающих по полу. Бартон натянуто улыбнулся.
Смотри, как они бегут, — сказал он ей. — Смотри, куда они бегут.
Его рука потрогала кинжал. Это, конечно, не большой нож для разделки туш, но сойдет и он.
Других сведений, кроме этих, было немного. Мелисса передала некоторые из подслушанных ею мыслей параноидов, и убеждение Бартона в опасности, исходящей от них, усилилось. В конечном счете они несли гибель всей группе мутантов. Смерть отдельных людей значила не так уж много в эту эпоху дуэлей, но ставить на карту существование всей расы — это похоже на тактику бешеных псов. Не было даже никакого определенного мотива. Простая злоба? Но это нелогично, а параноиды всегда логичны, хотя их мировоззрение и построено на ложной основе. Никакой путеводной нити пока не было, и Бартон не мог найти ее только с помощью своей профессиональной подготовки натуралиста. Животные не занимаются саботажем. Точно так же, как птицы не гадят в собственном гнезде.
После того как Мелисса оставила их, Сью сказала с нетерпением, на этот раз вслух:
— Я хочу тебе помочь. Должен же быть какой-то способ.
— Его нет. Ты сама говорила, что здесь нужно особое умение. Ты биолог. У тебя нет мгновенной реакции, как у меня, и, находясь рядом, ты будешь только отвлекать мое внимание, когда мне необходимо будет сосредоточиться.
— Значит, ты убьешь их?
— Конечно, убью. К счастью, со слов Мелиссы, их всего трое. Она не врала, я это чувствовал.
— О да, она искренна, — согласилась Сью. — Но она, безусловно, что-то скрывает.
Бартон пожал плечами.
— Это не имеет значения. Что сейчас важно, так это быстрое действие. Я не могу особенно заниматься расследованием. Если я начну подбрасывать мысли и вопросы в головы нелысок, параноиды насторожатся. Я должен уничтожить этих подонков прежде, чем зараза распространится. Многие лыски присоединились бы к подобному движению, если бы смогли проникнуть в тайну волны этой длины.
— Так что же делать мне?
— Сейчас, — сказал Бартон, — это неважно. Твоя работа закончена. Теперь это мое дело.
Они встали из-за столика. На улице он оставил Сью, попрощавшись с ней рукопожатием, значение которого было понятно только им. Вокруг текла обычная жизнь ярко освещенного вечернего города, символизирующая собой широкую и запутанную систему взаимозависимости и взаимоограничения, благодаря которой не распадалась цивилизация. Цивилизация, что терпела лысок и пусть неохотно, но давала им возможность найти путь к своему спасению. Оба они думали об одном: как легко эти обычные мирные люди могут превратиться в жаждущую крови толпу. Такое случалось прежде, когда лыски были еще совсем внове для мира; опасность этого не исчезла окончательно.