Долина Счастья
Шрифт:
Но Лэрри Фелан был готов сражаться до конца за свою жизнь. И за Джозефин Долан! Лишь при одном воспоминании о её голубых глазах, у него замирало сердце и перехватывало дыхание, словно на крутом вираже головокружительного аттракциона. Так что отступать он был не намерен.
Тем более, что у него была ещё одна, достаточно веская причина. Ведь Джим Фэнтом провел целых пять долгих, мучительных лет за стенами каторжной тюрьмы, в течение которых только и занимался тем, что орудовал заступом в каменоломне. Так что скорее всего рука его уже не будет столь тверда, когда в ней снова
Будучи человеком рассудительным, Фелан перебирал в уме различные факты, доводы «за» и «против», а также возможные последствия, пока, наконец не убедил себя в том, что поединка избежать не удастся в любом случае. Уехать из города сейчас значит прослыть трусом. Тогда пришлось бы бежать куда-нибудь на край света, туда, где его никто не знает, и попытаться начать новую жизнь под новым именем.
Он не стал мучительно выбирать между винтовкой и револьвером, остановив выбор на обрезе ружья. Вряд ли стоит всерьез рассчитывать на то, что даже после пяти лет вынужденного перерыва Джим Фэнтом окажется медлительнее него. Однако он почти не сомневался в том, что Джим выстрелит наугад и промахнется, и тогда в ответ он пошлет двойной заряд дроби точно в грудь экс-ганфайтеру!
Старательно зарядив обрез, Фелан сунул его под мышку и неспешно отправился в центр города. Прохожие, попадавшиеся ему по пути, были уже, похоже, в курсе событий.
Завидев его медленно шагающим по улице с обрезом в руке, большинство из них поворачивало, чтобы отправиться вслед за ним. Один или двое зевак даже поспешили обогнать его, чтобы сообщить всему свету эту невероятную новость, и вот уже в окнах домов появлялись лица любопытных, а иные даже выскакивали за порог, чтобы только поглазеть на него.
Лэрри Фелан чувствовал себя актером, вышедшим на сцену, и всеобщее внимание заставило его ощутить собственную значимость. Теперь он уж ни за что не повернет назад. А в готовом лечь на спусковой крючок указательном пальце правой руки он чувствовал силу, которая вмиг смоет с него то позорное пятно, что легло на его репутацию пять лет тому назад, когда ему пришлось выступить в суде на стороне обвинения!
Внезапно из переулка галопом вылетел мустанг, и Фелан остановился; сердце у него в груди дрогнуло и гулко застучало.
Нет, это был всего-навсего шериф! Поравнявшись с Феланом, он резко осадил коня.
— Лэрри, — сказал он, — тебе лучше пойти домой и оставаться там!
— Еще чего! — хрипло возмутился Фелан. Но затем его обычный голос снова вернулся к нему. — Я живу в этом городе и имею полное право ходить везде, где мне только вздумается! — объявил он.
Шериф окинул его долгим, задумчивым взглядом.
— Ходят слухи, — осторожно сказал он, — будто бы он возвращается. Его видели в Фуллеровом ущелье. Так что я сейчас направляюсь на тот конец города и постараюсь перехватить его по дороге.
— Если
Шериф продолжал задумчиво разглядывать его.
— Ну, дело твое, — изрек он наконец. — Мое дело предупредить, а там сам решай!
Сказав это, он развернул коня и поехал своей дорогой, а Фелан был тронут до глубины души шелестом аплодисментов, раздавшихся в толпе зевак. Коротышка Сэм Крюгер сделал шаг вперед и тронул его за руку.
— Так держать, Лэрри, — похвалил он. — Весь наш город гордится тобою! Ты любому дашь сто очков вперед, и куда уж этому Призраку тягаться с тобой!
Лэрри Фелан посмотрел на Крюгера с изумлением и брезгливостью. Он знал, что Крюгер люто ненавидел его с тех самых пор, как Фелан назвал его «пляшущей крысой», так как по части работы за Крюгером никаких достижений с роду не водилось, и единственное, в чем он преуспел, так это научился ловко выделывать ногами разные танцевальные фигуры. Эту фразу Фелан обронил в присутствии множества свидетелей, среди которых была и прекрасная Джо Долан; и ходили слухи, что Крюгер принял это оскорбление так близко к сердцу, что даже прилюдно грозился пустить Фелану кровь! И вот теперь он стоит рядом и превозносит его до небес!
— Благодарствую, — хмыкнул Фелан в ответ. — Я разнесу этого вонючку в клочья. Так что, малыш, держись поблизости — и сам все увидишь!
— Ну конечно же! Я обязательно буду рядом! — воскликнул Крюгер, потирая руки и заливаясь громким, почти истерическим смехом.
Фелан отправился дальше, пока не остановился перед салуном Бертрама, и длинный ряд бездельников, расположившихся на веранде, словно по команде повскакивали со своих мест. Он задержался на ступеньках, окидывая взглядом собравшихся и узнавая среди них многих своих старых приятелей. Прежде кое-кого из них Фелан считал равными себе, в ком-то видел более сильного соперника, но теперь он ощущал неоспоримое превосходство надо всеми.
— Идемте, парни, я угощаю, — великодушно объявил он, широким жестом указывая на двери салуна.
Он задержался на пороге, пропуская вперед шумную толпу любителей выпить на дармовщинку. Веранда мгновенно опустела, и на ней остался лишь один пожилой господин с длинной, седеющей бородой.
— А ты что остался, старина? Разве тебе не хочется выпить? — поинтересовался Лэрри Фелан.
— Я свое уже отпил, — ответил бородач, глядя на Фелана умными, ясными глазами. — Чем старше становишься, тем яснее осознаешь, как важно сохранять трезвость мысли.
Лэрри рассмеялся в ответ.
— Можно оставаться умным и наполовину, — парировал он, — а оставшуюся часть рассудка вполне потопить в вине!
С этими словами он вошел в салун, и в нос ему ударил запах рассыпанных по полу сырых древесных опилок. Здесь царили полумрак и прохлада, в воздухе пахло терпкой кислотцой и пивом, и все это действовало успокаивающе на его взвинченные до отказа нервы. Фелан подошел к стойке бара и вынул бумажник.
— Выпивка для всех за мой счет, Бертрам, — объявил он.