Долина смерти (Искатели детрюита)
Шрифт:
И все-таки он поехал, не медля ни минуты. Взял автомобиль, чтобы выгадать время и прибыть раньше того срока, в который его могли ожидать.
Спускались сумерки. Надвигалась вторая ночь, как и первая, не обещавшая пройти спокойно.
Безменов отпустил автомобиль в конце Покровки. Здесь было пустынно, лишь трамваи пролетали изредка с грохотом и звоном.
На правом углу земляного вала и Покровки ему показалось, что бородатый хозяин газетного киоска смотрит на него чересчур внимательно, и он подошел к нему, спросив «Правду» за вчерашнее число. Хозяин чересчур
Телефон не был городской проводки. Безменов свистнул милиционера и, показав свою карточку, попросил его посидеть в киоске около телефона.
— Если будут что-либо спрашивать, — сказал он, — говори, мол, все спокойно…
— Хорошо, — невозмутимо отвечал милиционер, — а с этим что делать? — Он указал на тело бородатого продавца.
— Свяжи его и заткни рот.
Безменов направился дальше. Пройдя квартал, он заметил, как из окна одного дома высунулась и спряталась голова подозрительной личности.
«Черт возьми, — подумал он, как некогда подумала Синицына. — Здесь дьявольская организация». — И вдруг, как подкошенный, свалился посреди улицы, учтя ее абсолютную безлюдность.
Через две минуты скрипнула дверь под тем окном, откуда выглядывала подозрительная голова. К Безменову, нелепо раскинувшемуся на мостовой, подошел субъект в гороховом пальто, но когда он с деланным участием склонился вниз, железная рука сжала его горло.
— Ни одного слова! — произнес суровый голос. — Подними меня и отнеси в свою квартиру.
Субъект, трясясь всем телом, безмолвно, хотя и с громадным трудом, поднял тяжелого рабфаковца, который не снимал тисков с шеи, и втащил его в двери своей квартиры.
Здесь рабфаковец окончательно ожил и опять прибег к помощи револьвера.
— Веди меня к телефону, — приказал он.
«Гороховое пальто» был до того ошеломлен, что и не подумал сопротивляться. Он трепетал, как пламя на ветру, не сводя остекленевшего взора с фатально блиставшего дула. Пятясь задом, он вошел в комнату, в которой, действительно, находился телефон.
В ту же секунду раздался звонок, и сердитый голос забурчал в трубке. Безменову этот голос был знаком.
— Сними трубку, — зловещим шепотом сказал он своему проводнику, — и отвечай так, как будто ничего не случилось. Если у тебя, хоть чуточку, задрожит голос, пущу пулю в затылок…
Безменов, не прибегая к гипнозу, умел говорить внушительно.
— Ну, как дела, Лицкий? — раздалось в трубке.
— Все благополучно… — отвечал «гороховое пальто», он же Лицкий, боязливо косясь на черное дуло.
— Есть на улице прохожие?
— Нет, Борис Федорович, никого нет.
— Смотрите внимательней. Предупредите еще раз остальных.
— Я только что звонил, Борис Федорович… Все благополучно…
Безменов оттащил исполнительного
— Где размещены остальные? Говори быстро и говори правду… Сидорину сегодня капут… Если соврешь, вернусь — убью без разговоров…
Лицкий уже пришел в себя и попытался осмыслить положение, прежде чем отвечать. Но железная рука не ждала — снова стиснула горло.
— Не скажешь — умрешь сейчас…
Безменов совсем не шутил: все более и более выпячивающиеся глаза Лицкого служили тому доказательством.
— Пустите… — наконец прохрипел он. — С… скажу…
— Ну! — Рука слегка освободила горло.
— Один в подъезде бывшего коммерческого училища, там дежурит…
— В каком подъезде? В парадном?
— Да…
— Он один или со швейцаром?
— Один. Он сам за швейцара…
— Дальше?
— Другой в воротах дома номер 10 по Старой Басманной…
— Дальше?
— Третий в Никитском переулке, в окне дома напротив церковного…
— Дальше?
— Все… под моим началом больше нет никого…
— Неправда!.. — Железные тиски снова сдавили горло.
— Пустите… пустите… скажу…
— Ну?
— Я не хотел говорить о том, что сидит в киоске. Вы его уже прошли…
— Ага, — перебил Безменов, — знаю, — и, положив в карман револьвер, он артистически вывернул Лицкому руки назад.
Через две минуты «гороховое пальто» лежал, заботливо опутанный своими собственными веревками, обнаруженными рабфаковцем под его кроватью, со ртом, заткнутым его же собственным платком. Часть веревок и два полотенца рабфаковец захватил с собой.
У него в запасе оставалось только десять минут. Нужно было действовать по НОТу, чтобы успеть обезвредить еще трех сторожей, прежде чем Сидорин догадается и поднимет тревогу.
К счастью, мимо пробегал трамвай. Безменов на ходу вскочил, на ходу показал скандализованному кондуктору свою книжку и, промчавшись в полувисячем положении через переезд, соскочил как раз против парадного крыльца бывшего Коммерческого училища.
Солидный швейцар сразу узнал его, но к телефону добежать не успел, неожиданно пораженный кулаком в затылок. Связывать его у Безменова не было времени. Он ограничился лишь тем, что перерезал в трех местах телефонные провода, оттащил швейцара в чуланчик под лестницей и запер его там на задвижку.
Дом номер 12 находился наискось от училища. Это было ветхое двухэтажное здание, посредине имевшее старые дырявые ворога. Рабфаковец правильно учел, что здесь телефона не будет, и, смело, не скрываясь, устремился к воротам… Однако там никого не застал. Ничуть не смутившись этим, он бросился бежать внутрь двора и увидал человека, перебиравшегося через забор. В три прыжка он очутился подле него. Скомандовал:
— Слезай!
Человек и глазом не повел, несмотря на револьвер.
— Слезай! — грозно повторил рабфаковец и, не дожидаясь более, сдернул человека с забора. Затем он употребил свой испытанный прием, слагавшийся из собственного кулака и чужого затылка.