Долина смертной тени

Приставкин Анатолий Игнатьевич

Когда же он пребывает самим собой?

Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.

Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пс олата. Или брючный ремень.

Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности

свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.

А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям т. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным чстям тела… И, наконец, добил…”.

Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.

Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.

Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:

25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.

А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.

У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли

120 тысяч умственно отсталых детей.

Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.

Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.

Перечисляю:

Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.

Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.

Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.

Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.

Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.

Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.

Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.

Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.

Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.

Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового,

кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.

Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.

Не случайно в моей книге я прежде всего пишу об этой проблеме, в отчаянии оттого, что не могу предложить никаких средств для спасения.

Цибиногова и ее муж

(голубая папка)

Потому и выделил в отдельную главку это дело, что оно заняло в моей жизни особое место. Не лучшее, так скажу. Когда прочитал его, не был ни удручен, ни потрясен, ни даже травмирован, хотя и это случается. Я был убит.

Вот так и понимайте, как написано.

Неведомая мне Цибиногова преступным росчерком своей жизни перечеркнула что-то очень важное в моей. Хотя до сих пор считал и был твердо уверен, что нужны какие-то особые крайние обстоятельства, чтобы на склоне своих лет я мог что-то в себе изменить.

А вот изменился. И сам почувствовал это. Что-то надломилось во мне из-за этой женщины. Если ее можно назвать женщиной.

После ее дела я вообще усомнился в высоком назначении женщины как матери. И с этих пор как бы им ни поклонялся, ну, почти как Булат, а где-то в сердцевине яблока скрюченный червячок сомнения: хоть женщина и высшее, и прекрасное, и божественное создание, но ведь существует и Цибиногова, которая погубила Ниночку…

Вера Алексеевна Цибиногова, 1954 года рождения, была замужем. Муж осужден по этому же делу. У нее престарелая мать и две дочери 9 и 15 лет, воспитывающиеся в школе-интернате. Ранее не судилась, была директором Дома культуры.

Цибиногова и ее муж зарегистрировали брак 4 марта 1981 года, до этого состояли в фактических брачных отношениях. А вскоре у них родилась дочь Нина. Родители мужа были против их брака, и у Цибиноговой сложились с ними неприязненные отношения. Они даже переехали в другой район. Однако обстановка в семье не нормализовалась. Цибиногова и ее муж считали, что виновница всех их домашних неурядиц Нина, и, как написано в деле, возненавидели ее.

Как-то вернувшись с работы, Цибиногова увидела, что двухлетняя дочка полощет в ведре свои колготки, а муж от стола крикнул: “Убери эту мразь, иначе я ее убью…”

Скорей всего, именно его отношение, а он был много моложе жены, и решило судьбу Ниночки. Сам он почему-то считал, что это не его ребенок, что ребенок зачат от свекра.

Далее чувствительного читателя я прошу закрыть страницу и открыть там, где последует наказание: десять лет тюрьмы.

Сознаюсь, что не без усилий попробую сообщить какие-то подробности: каждое слово для меня здесь мучительно. Лишь напомню, все дальнейшее будет происходить с ребенком, которому от одного до пяти лет.