Долина ужаса (и)
Шрифт:
— Я искал работу и был крайне занят.
— Все равно надо было отыскать время, чтобы нанести ему визит. Бог мой, да вы поступили прямо безумно, не побывав в Доме союза в первое же утро после приезда! Если вы обидите его…
Макмэрдо удивился.
— Я уже более двух лет принадлежу к ордену, Сканлейн, но никогда не слышал о подобных строгостях.
— В Чикаго, может быть, их нет.
— Да ведь здесь то же самое общество?
— Вы полагаете? — Сканлейн
— Разве я ошибаюсь?
— Через месяц вы мне сами об этом скажете. Кстати, я слышал, что после того, как я вышел из вагона, вы побеседовали с полицейскими?
— Господи, да как вы об этом узнали?
— У нас все быстро становится известно, как плохое, так и хорошее.
— Да, я выложил этим собакам, что о них думаю.
— Я уверен, приятель, вы придетесь по сердцу нашему Макгинти.
— А что, он тоже не жалует полицию?
Сканлейн захохотал.
— Обожает! Но берегитесь, как бы заодно с полицией он не возненавидел и вас, если вы не удостоите его посещением. Так что немедленно отправляйтесь к нему в бар, — сказал он на прощание и ушел.
Возможно, Макмэрдо и не придал бы особого значения этому совету, но другая встреча в тот же вечер вынудила его все же отправиться к Макгинти.
Заметил ли старый Шефтер с самого начала то внимание, которое оказывал Этти его новый жилец, или ухаживание Джона стало в последние дни слишком настойчивым, но, как бы то ни было, вскоре после ухода Сканлейна он позвал молодого человека в свою комнату.
— Мне кажется, — сказал он без предисловий, — что вам приглянулась моя Этти. Это верно, или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — ответил Джон.
— Ну так я должен сказать вам, что вы опоздали.
— Она мне говорила.
— А фамилия другого вам известна?
— Я спрашивал, но она отказалась ее назвать.
— Потому что не хотела вас напугать.
— Напугать? — Макмэрдо так весь и вскипел.
— Да, дружище. И вовсе не зазорно бояться Теда Болдуина.
— Да кто он такой, черт возьми?
— Он начальник Чистильщиков.
— Опять Чистильщики! О них только и говорят здесь, причем всегда шепотом. Чего вы все боитесь? Кто эти Чистильщики?
Шефтер понизил голос, как и все здесь, кто вынужденно затрагивал эту тему:
— Чистильщики — старинный масонский орден.
— Но ведь я и сам масон!
— Вы? Зная это, я ни за что не пустил бы вас к себе в дом.
— Почему вы недолюбливаете орден? Он ставит перед собой цели милосердия и добра.
— Возможно, где-нибудь и так, но не у нас.
— А здесь?
— Это общество
Макмэрдо недоверчиво засмеялся.
— Где доказательства?
— Доказательства? А разве вам мало пятидесяти убийств? Судя по всему, вы даже не слышали о Милмэне, Ван-Шорсте, о семье Пиклсон, о старом мистере Эйме, о маленьком Билли Джеймсе и множестве других. Доказательства! В долине не найдется никого, будь то мужчина или женщина, кто не имел бы доказательств!
— Это простые сплетни, — возразил Макмэрдо.
— Прожив в нашем городе подольше, вы измените свое мнение. Впрочем, я забыл, что вы тоже один из них. Поэтому прошу вас подыскать себе другое помещение, мистер. С нас хватит ухажера Этти, которого мы не смеем выгнать. А уж среди своих жильцов я их терпеть не желаю. Следующую ночь вы должны провести уже под другой крышей.
Макмэрдо не только лишали комнаты, но и отдаляли от девушки, которую он искренне полюбил. Выйдя от старика, он застал Этти в гостиной и рассказал ей обо всем.
— Я не так уж огорчился бы, будь дело только в комнате, — сказал он, — но, право, Этти, хотя я и знаю вас всего неделю, но жить без вас не могу!
— Замолчите, мистер Макмэрдо, — прервала его Этти. — Ведь я говорила вам, что вы опоздали. У вас на дороге стоит другой; правда, я не обещала ему выйти за него, но и сделаться невестой кого-либо еще я теперь уже не могу.
— А если бы я оказался здесь раньше? Мог бы тогда надеяться?
Этти закрыла лицо руками.
— Бог видит, что я хотела бы этого… — прошептала она, заливаясь слезами.
Макмэрдо опустился перед ней на колени. — Неужели из-за полуобещания вы погубите свое и мое счастье? Слушайтесь своего сердца: оно правдивее слов, сказанных в минуту, когда вы сами не знали, что говорите. Скажите, что вы согласны стать моей женой, и мы вместе пойдем навстречу судьбе.
— Но мы уедем отсюда?
— Нет, мы здесь останемся, дорогая, — и его руки на миг обняли ее.
— Но, Джон, тут оставаться нам нельзя. Увезите меня, пожалуйста.
На мгновение лицо Макмзрдо выразило колебание, но почти сразу оно стало жестким, словно гранит.
— Нет, я не трус и стану бороться за вас против всех на свете.
— Но почему бы нам не уехать?
— Я не могу сделать этого, Этти.
— Почему же?
— Я никогда не смогу смотреть людям в глаза, если буду знать, что меня выгнали откуда бы то ни было. Кроме того, чего нам бояться? Разве мы не свободные люди в свободной стране? Если мы любим друг друга, кто осмелится стать между нами?