Долина Золотых Яблок
Шрифт:
Лис встал на четвереньки – подняться на ноги он почему-то не решился – и пополз в сторону мерцавшего неподалеку бледно-желтого огонька. Пару раз он врезался лбом во что-то твердое – сталагмиты? – затем рука его провалилась в лужу, вымочив рукав куртки до самого плеча. Наконец загадочный предмет оказался прямо перед ним, и Лис, схватив его, скомандовал:
– Есть! Зажигай свет!
Через пару мгновений в руках Айка вспыхнула свеча.
– Как хорошо, что у нас есть свечи, – пробормотал Лис, которому вдруг стало немного не по себе. – Ладно, давай посмотрим, что же я такое
Айк поднес свечу поближе, и мальчики дружно наклонились, рассматривая находку. На ладони Лиса лежала, мерцая мягким золотистым светом, совершенно непонятная штуковина. Очень гладкая наощупь, овальной формы и слегка изогнутая, словно небольшое блюдечко. Несмотря на исходящий от нее свет, сама она казалась почти прозрачной.
– Что это? Камень, что ли? – удивленно спросил Айк.
– Нет, оно легкое – покачал головой Лис. – Это не кристалл и вряд ли растение… я бы сказал, больше всего это похоже на чешую. Знаешь, змеиную или рыбью…
– Чешую… – выдохнул Айк, округлив от удивления глаза. – Да она размером с твою ладонь! Это что же за рыба такая? Величиной с дом?
– Таких рыб не бывает, – уверенно заявил Лис. – И змей тоже. Я читал книги по зоологии, самый большой из известных науке видов…
– Ну так это, должно быть, дракон! – перебил его Айк. Глаза его сделались совсем круглыми, и он даже оглянулся – не прячется ли дракон прямо здесь, за ближайшим сталагмитом.
Лис вдруг словно наяву увидел своего дедушку, его круглое улыбающееся лицо, лукавые морщинки в уголках глаз. “Я сам видел этого дракона, когда мне было восемь лет…” Дедушка любит шутить и рассказывать небылицы, и Лис всегда считал рассказы о драконе одной из таких небылиц. Ведь всем известно, что пещеру назвали Драконовой из-за необычного камня на входе…
– Никаких драконов не существует, это все сказки, – уже не так уверенно произнес Лис. – Ученые бы знали.
– Ну да-а-а… – недоверчиво протянул Айк. – А зачем они устроили эту самую… спедицию? Разве не затем, чтобы найти что-то такое, о чем они раньше не знали?
– Экспедицию, – машинально поправил Лис.
Ему сделалось совсем неуютно. Одно дело – слушать дедушкины сказки в тепле и уюте кухни, уплетая мамину выпечку, и совсем другое – оказаться глубоко под землей наедине с драконом. Лис зябко повел плечами и спросил:
– Ты-то откуда знаешь про этого дракона? Видел, что ли?
– Нет, не видел, – ответил Айк. Первое удивление у него прошло, и теперь он говорил спокойно и даже немного задумчиво. Казалось, что, в отличие от Лиса, он совсем не испугался. – Но у нас в деревне все про него знают. Это древний крылатый змей с тысячей рогов, и живет он под землей и никогда не показывается людям. Говорят, появляется только изредка по ночам и похищает детей… уносит их в свои мрачные подземные владения…
– З-зачем? – Лис сам не заметил, как начал стучать зубами.
– Никто не знает, – Айк пожал плечами. – Вот Леля хотела узнать… – он оборвал себя на полуслове и замолчал.
Пытаясь успокоиться, Лис напомнил себе, что мечтал совершить научное открытие в этой экспедиции. А разве древний дракон из сказок – не
А может, этот дракон и вовсе не злой?
Чуть приободрившись, ребята подкрепились и немного передохнули. Затем, привязав кончик шерстяной нити к одному из сталагмитов, растущих поблизости от выхода, они принялись исследовать пещеру. Вскоре нашелся достаточно широкий и ровный проход в стене, и путешественники отправились дальше, вглубь, где сплеталась паутина подземных туннелей.
Идти пришлось долго. Череда бесконечных поворотов и развилок, сплошные скальные стены, гулкие залы мелькали перед их глазами. Разноцветная шерстяная ниточка тянулась следом, обозначая пройденный путь. Первое время Лис и Айк шли молча и старательно прислушивались, не то надеясь уловить лелин зов, не то боясь услышать приближающегося дракона. Однако время шло, и ничто, кроме их собственных шагов, не нарушало торжественную тишину подземелья.
Постепенно мальчики расслабились и принялись болтать, отвлекая друг друга от окружающего однообразия. Лис увлеченно рассказывал о школе, об ученых и их исследованиях, о том, сколько полезных изобретений было сделано в университете. С особой гордостью упомянул о своем отце: “Он ими руководит, понимаешь? Учеными. Он самый главный ученый в городе, а может, и в мире!”. Айк удивленно слушал его, качая головой, словно не верил, что в мире бывают такие люди и такие занятия. Затем он стал рассказывать о том, как легко дышится на высокогорных пастбищах летом, когда воздух напоен пряными ароматами трав и запахом нагретой солнцем земли. Он рисовал в сыром воздухе подземелья траекторию полета шмеля, уморительно изображал горную лисичку, что крадется к брошенной под деревом сумке в надежде украсть пастуший обед. Отчаянно хмурясь, Айк пытался объяснить, как пахнет надвигающаяся грозовая туча: “она пахнет так тревожно, но не опасно, а даже скорее радостно… как будто тебя зовет куда-то…”.
– А Леля? Расскажи мне о ней? – попросил Лис, не особенно впечатленный запахом грозы.
Леля приходила к Айку на пастбище и учила его читать. Они сидели рядышком под карликовым дубом, вокруг бродили, позвякивая колокольцами, сонные в преддверии дождя козы. Айк пытался читать из потрепанной книжки: “он-в-тем-ной-ко-ро-не… он в темной… короне… с гус-той-бо-ро-дой…” и Леля никогда не смеялась, если он ошибался. А потом он учил ее играть на деревянной пастушьей дудочке. Незатейливая мелодия лилась и звенела, словно горный ручей, а с моря надвигалась грозная темная туча, неся с собою рваные полотнища дождя, и пахло тревогой и радостью и зовом в дорогу.
Так шли они долгие часы. Ни Лис, ни Айк не знали, сколько времени уже провели под землей, иногда им казалось – не меньше недели. Интересно, хватились ли их уже в лагере? А если хватились, то станут ли искать в пещере, или решат, что мальчики спустились к морю удить рыбу, например? Лис крепко сжимал пальцами тонкую ниточку, которая оставалась их единственной надеждой выбраться из подземного лабиринта. С тех пор, как путешественники покинули Зал-с-Колоннами, они миновали такое количество развилок, поворотов, тупиков и обрывов, что нечего было и надеяться вернуться обратно по памяти.