Доля ангелов
Шрифт:
Я аккуратно вошла в шалаш и достала из-под подушки кожаный мешок с бумагами. Я забыла о нем во всей этой суете, и совершенно случайно вспомнила сон, где Грегори пытался мне что-то сказать. Листы, что я нашла в тайнике, были не прошиты, но пронумерованы. Это была не простая бумага — на некоторых были печати, каждый лист имел оттиск вроде герба, но не четкий и расплывшийся. Почерк был один, и это была не рука Лоры.
«Властью, данной нам Богом Гасиро и всеми его свидетелями, мы, Дети Гасиро, передаем право мастеру Грегори Гросарио быть советником Короля, владеть тайнами Королевства, хранить их и использовать во благо Королевства, а также, передать обязанности и право своему
Ничего себе, компот из яиц! И свидетели Гасиро тоже есть? Это как у нас Иеговы, или что? На кой черт я сейчас полезла в этот мешок? И так сна ни в одном глазу, а вставать надо рано. Подкинула в огонь несколько обрезков от чурок, что заготавливал Дин с Карлом и продолжила читать.
«Советник Короля знает больше Короля, имеет право следить за Королем и принимать решения вместо Короля, если действия его будут направлены против Бога Гасиро и его свидетелей…»
Ох ты ж батюшки, да это секта! То есть, внешне спокойное королевство просто имеет номинальную личность и семью, и его считают главным, а на деле — все дела делаются даже не министрами, коих там навалом, а религиозными фанатиками! Но мой отец с виду адекватный человек — борется за науку, вон как скрывает мистера Корта! Король, вроде, тоже взрослый и адекватный, а на деле — просто болванчик! Это было для меня открытием. Вот почему все так боятся этих «славных» детишек Бога!
— Не спится? — от тропинки почти шепотом раздался голос Карла. Как же он не вовремя!
— Да, Карл, думаю — чем заняться завтра, чтобы не потерять время впустую, — я говорила, а сама запихивала в мешок бумаги. С размаху запустила его в шалаш, когда из-за кустов появился Карл.
— Ты хотела посмотреть дальние деревни, так вот, если хочешь все еще, можем завтра днем туда поехать. Мне надо в три деревни после нашей — забрать заказы, а может тебе что интересно станет, — он говорил спокойно, в сторону шалаша не смотрел, значит не увидел мой меткий трехочковый бросок.
— Да, Карл, мне очень интересно. Пока здесь может управиться и Дин — работа понятная, только вот без тебя им туговато будет. Но, все равно, я еду с тобой!
— Выезжаем после обеда, в первом пункте мне надо быть поздно вечером. Там заночуем, а утром проедем еще две деревни — они между собой близко. На все про все уйдет двое суток, — он повернулся уходить, но немного замешкался, как будто хотел что-то спросить, но не мог решиться.
— Что ты хотел спросить, Карл? — я встала и пошла к нему. Он не мало хорошего делал для нас, хоть и показался мне в самом начале злым одиночкой от которого жди беды.
— Ты ведь из благородных — сразу видно. А мальчонка диковат. Кто он тебе? — он стоял боком, видимо, решил не оборачиваться полностью, чтобы взглядом не смущать меня.
— Я поручилась за него, Карл. Его хотели повесить за то, чего он не делал.
— Ты поверила ему, зная, что придется лишиться всего что у тебя есть? Ты осталась в бальном платье и гардеробе из украшений. Прямо на площади, перед поездкой на бал?
— Все факты были налицо. И… да, прямо перед балом, — я опустила глаза, но врать сейчас было бессмысленно. А с другой стороны, я была рада, что есть еще человек, который знает обо мне хоть частицу правды.
— Спокойной ночи, мисс…
— Не называй меня так никогда, Карл… Если не желаешь мне беды. Спокойной ночи.
— Не желаю. До завтра, Лора, — он улыбнулся уголком губ, отвернулся и пошел в сторону дороги.
Надо поаккуратнее с бумагами. Читать надо днем — брать с собой, когда ухожу в лес за травками для чая. Я стала ежедневно ходить на сборы листиков со
Рано утром пришлось встать с тяжелой головой — не могла заснуть до рассвета. Лежала и думала о Детях Гасиро и своем отце. Коза орала, требуя освободить ее от лишнего молока. Я не стала дергать Дина — уж больно тяжелая сейчас у него работа. Подоила козу, перелила молоко в банку, накрыла тряпкой и завязала ее. Поставила к еще трем таким на берегу в ямке — в мокром песке было прохладно.
Поставила варить кашу и кипяток на чай и отправилась проверить ловушки. На другой стороне реки под камнем я спрятала свой мешок с колье и бумагами — подальше положишь — поближе возьмешь. Дин не умел читать, разбирал лишь некоторые слова, а вот другие здесь могут оказаться очень даже образованными. Под рыбу мы сшили сумку из моей первой юбки. Теперь с ней мы обходили все ловушки по реке и на берегу из каждой вынимали одну — две рыбы. Домой я пришла с шестью рыбками, что активно барахтались в суме.
— Отличный улов сегодня, Лора, — Дин уже проснулся, умылся и заваривал чай, переставив кашу на маленькие угли.
— Да, только вот мне сегодня надо ее всю переработать и посолить. После обеда я еду с Карлом в дальние деревни. Нас не будет дня два, а может и три. Ты остаешься за главного. Можешь за это время наготовить побольше чурок, натаскать глины. Следи за Вивьен — она научилась развязываться.
— Лора, а ты не боишься? Вдруг с тобой в дороге что-то случится?
— Дин, все равно нам надо попасть туда… мне надо. Не бойся за меня — у меня же есть нож, ты помнишь? Просто, будь внимателен во всем здесь. Сейчас давай позавтракаем, и я почищу рыбу.
Дин все утро ходил как туча, хоть я и пыталась смеяться, уговаривала его, что все хорошо. Когда подъехал на лошади Карл, он подошел к нему и что-то говорил шепотом. Я так и не расслышала.
Деревни, что находились в долинах, разделялись ущельями, в которых даже в жару было холодно. Река протекала по одной трети всего ущелья и весной, наверное, была более полноводной. Дорога была каменистой, и приходилось сходить с телеги, потому что трясло очень сильно, да и колеса целее и лошадке легче. Все проходящие то и дело откидывали с дороги камни, упавшие с отвесных скал. Дорога в этом каменном мешке заняла почти час. Дальше, казалось, будет только равнина, но ландшафт здесь был обманчив — казавшаяся огромной, долина вдруг резко ныряла в овраг, и нам приходилось подолгу идти по нему, уходя от маршрута, прежде, чем мы находили пологий подъем для телеги.
Мы прошли два ущелья и только к темноте вышли на деревню, она была огромной по сравнению с нашей. С горки было видно не меньше семидесяти домов, там были лошади, что паслись за ней, стайки детей, носящихся по полю, там была жизнь!
Я думала только об одном — какого черта мне никто не сказал, что наша «деревня печали» здесь не единственная.
— Почему ты не живешь здесь, Карл? — я даже не имела другого вопроса, потому что это решение было более логичным.
— Потому что не все хорошо относятся к брату Короля, Лора, — он видел, как я открыла рот, дал мне прийти в себя и продолжил говорить. — Да, да, именно сюда пришла моя мать со свертком, который родился на три месяца раньше, чем наш Перье Семнадцатый. Но, поскольку родился я одноглазым, было решено, что это замнут и дождутся другого ребенка. Ждали три месяца, и все эти три месяца нас держали в замке. Не знаю, может думали о том, что глаз откроется, а может, боялись, что в этом приплоде не будет кобелей, — он смеялся, говоря о своем рождении с такой иронией и подтекстом.