Доля отцовская
Шрифт:
— Оррен, да не переживай так. Уверена, что все будет хорошо.
— А вот я — нет. Спиной чувствую, что что-нибудь обязательно случится!
— Хорошо, давай спор: я говорю, что все пройдет нормально, а ты, что случатся какие-нибудь неприятности. Выигравший… мм… — Воровка остановилась на последней ступеньке и нахмурилась, пытаясь что-нибудь выдумать.
Я даже задумался, вот интересно, как мне свой выигрыш оформить, если окажусь прав? На том свете у Хель попросить?
— Давай только не на щелбан, — попросил я.
— Может, на вопрос? — предложила женщина. — Проигравший отвечает честно, ничего не утаивая.
Скоро перебрав в памяти залежи своих секретов,
— Согласен. Но только проигравший будет иметь право выбрать из трех разных вопросов, если первый будет затрагивать что-то личное.
Воровка покачала головой, но согласилась с таким условием, пожав мне руку.
— Эй, вы там где застряли? — Из-за высокой створчатой двери высунулось любопытное личико Юли, дочка обвела нас подозрительным взглядом прищуренных глаз, и снова юркнула в зал.
Я отметил, что иллюзию она уже с себя стянула. Значит, и Крис убрал маскировку.
Нижних помещений было два. Первое напоминало тронный зал дворца: размерами, а также богатством убранства и высоким куполообразным потолком, разве что традиционный зеленый цвет сменил глубокий серый оттенок. Казалось, что мы спустились в подземный храм. Единственное, что сильно отличалось и вызывало определенные опасения — оплетенный тончайшими заклинаниями помост, находящийся в центре зала. Он предназначался для ритуального сожжения. Здесь казнили аристократов, последним желанием которых было, чтобы на их смерть не пришла смотреть толпа зевак. Тогда церемония проводилась здесь, в нижнем зале, в присутствии палача, главы и магистров. Также, насколько мне было известно, здесь отправляли в чертоги Хель некоторых ее слуг, то есть меченых. Заклятья, которыми был окружен помост, невозможно было пробить никому. Их ставила сама Алив, а укрепляла Хель, чтобы все было по-честному. Поэтому сюда и приводили обезумевших посланников Убийцы. Сбежать отсюда невозможно. Хотя в основном на протяжении истории меченых людей предпочитали сжигать на главной площади, этим помостом пользуясь только в крайних случаях, когда приговоренный сопротивлялся чересчур энергично.
Второй же зал был маленьким, от первого помещения его отделяла каменная арка тонкой ажурной резьбы. И, если бы не потолок, зальчик можно было бы принять за какую-нибудь кладовку. Но именно он был главным.
У самой стены помещения, укрытая густой тенью, на высоком-постаменте стояла тонкая фигура женщины. Пресветлая Алив была одета в просторную, ниспадающую красивыми складками до пят тунику, перевязанную под грудью широкой лентой. Босая. Длинные, вьющиеся удивительным водопадом волосы скреплял простой обруч с маленьким изумрудным кристаллом — единственная драгоценность на обычном камне. Красивое лицо женщины было выточено до мельчайших деталей: тонкие ресницы вокруг больших глаз, точки веснушек, скулы, брови вразлет, прямой нос, чуть приоткрытые пухлые губы. Правая рука приложена к сердцу, на безымянном пальце обручальное кольцо. Левая рука протянута вперед, словно в попытке дотянуться до кого-то безумно дорогого и любимого… хотя бы коснуться кончиками пальцев. И тоска в глазах творца — смертная, тяжелая…
Несмотря на то что фигура Алив была высечена из цельного камня, она казалась живой — вот-вот устало вздохнет, прикрыв глаза.
— Приветствую тебя, Пресветлая мать…
Я поклонился, также прижав правую руку к сердцу, после чего по-хозяйски расположился в небольшом креслице напротив статуи, которое предназначалось для главы. Только развернул его к входу. Остальные члены команды встали рядом со мной,
И они не заставили себя ждать.
Первым в большой зал вошел глава — немолодой мужчина с эльфийскими чертами лица, слегка прихрамывающий на левую ногу. Черный балахон и большой дар орденца смотрелись на нем донельзя нелепо. Такому больше доспех бы подошел, боевой конь, копье, шлем с пышным плюмажем. Или же, на худой конец, камзол министра. Но нет, мой старый друг, прабабка которого была темной эльфийкой, выбрал для себя трудный путь верного слуги Пресветлой матери. Глава остановился, не сделав и двух шагов, тревожно вглядываясь в наши фигуры, укрытые тончайшей тенью. За ним встали еще не снявшие капюшоны магистры.
— Оррен, это ты? Или же меня обманывает зрение? — удивленно воскликнул Ливий.
— Нет, не обманывает… — откликнулся я, поднимаясь из кресла, — и я не один.
— Рад тебя видеть, друг! — Глава сделал знак насторожившимся магистрам, с которыми я не был знаком, и, стараясь сильно не хромать, направился к нам. Но, увидев хмурого императора, опять запнулся. — Ваше величество?! С вами все в порядке? Где вы были?
Перевел взгляд с Криса опять на меня.
— Оррен, что происходит? Вы все выглядите так, будто пришли драться, а то и убивать…
— Вообще-то именно за этим мы сюда и пришли… И лучше тебе объяснить, что происходит и почему все вокруг напоминает какой-то спектакль.
Да, да, вы правильно поняли. Ливия я знаю достаточно. Хотя из-за его… хм… профессии, несмотря на нашу дружбу, все время подозреваю в чем-нибудь эдаком, нехорошем.
— Да какой спектакль? Мы сами уже который день с ног сбились. Надо же было додуматься прорваться в покои его императорского величества под нашими личинами. — Ливий оглянулся на магистров, и те синхронно наклонили головы, после чего все-таки сняли капюшоны, открыв лица. Ни капли враждебности. Орденцы смотрели на нас с удивлением и интересом. — Да и еще объявить его меченым! — продолжил тем временем глава. — Это при том, что все знают о крови императора! Но ничего, негодяи заперты в подвалах и только ждут, когда приговоры на смертную казнь буду подписаны. Протоколы допроса у вас, ваше величество, на столе. Но почему вы сбежали, император? Неужели так легко поверили в наше предательство? — немного обиженным тоном закончил глава.
Кристиан только плечами пожал. Я же переглянулся с Василием и Альгой. Воровка довольно мне подмигнула. Неужели обошлось? Осталось только выяснить, что не так с дочкой и почему сельские священники неожиданно решили устраивать самосуд.
— А указ этот дурацкий про обязательное посещение службы откуда взялся? — подозрительно уточнил Крис. — До Шейлера он не дошел, что ли?
Судя по тому, как округлил глаза Ливий, стало ясно, что в столице об этом указе и не слышали. И не нужно никакое заклинание правды, которое мы настроили заранее, без него и так понятно, что мужчина не врет. Кивок дочки только подтверждал это. Значит, указ был доставлен откуда-то извне. Вопрос: «Зачем?»
Ответ один: «Чтобы привлечь мое внимание».
— Ничего, разберемся, — мрачно пообещал Кристиан, — только сейчас закончим и сразу будем разбираться, кому там шило жить мешает.
— И Ливий, скажи, пожалуйста, с каких пор в нашей империи слугами Хель начинают объявлять полуэльфиек и без серьезных доказательств решают тащить на костер? — Это уже вмешался я, чтобы сразу снять все вопросы и претензии.
— Не знаю, друг. Ты имеешь в виду, что кто-то хотел объявить твою дочь меченой? — быстро сообразил глава.