Доля Пути: Лето
Шрифт:
«Ма-а-ать! Напугал до предынфаркта и веселится», — внутренне я завёлся, но смог сохранить внешнее спокойствие. Я, всё таки, гость здесь.
— Здравствуй, Хозяин дома! — решил поучить его манерам, хоть так отомщу за испуг.
— Здравствуй, жодугар! — нехотя протянул он.
Пакостник, всё же, надеялся, что я психану. Выкуси, хех.
— Снаружи трое знатцев?
— Да. Ждут.
«Надо полагать, меня».
— Кровососы?
— Нет. Элеман углы, игыт, игыт.
«Ага, стихийник и два кмета».
— Благодарствую, домник, — я обозначил полупоклон. —
Местный Хозяин медленно моргнул — мол, не сомневайся, ещё и с процентами стребую — и растворился в воздухе.
Я прошёл к спальне, приоткрыл дверь и убедился, что девушка крепко спит. Запечатлённые Вязи тускло светились на оконной раме, видимые только мне — своему создателю. Надев полупальто, я сунул в левый карман расстёгнутые ножны, чтобы, при необходимости, вытащить нож в два движения. Напитал Волю «Крепостью» и «Смутой» — сбивает концентрацию противника, попавшего в зону действия — и вышел из квартиры.
Час был ранний. Большая часть жильцов ещё спала — на лестничной клетке я никого не встретил. Перед выходом из подъезда, я остановился. На лавочке сидели трое, как и сказал домник. Я узнал их — местная группа Гранителей в полном составе. Выходить из подъезда я не спешил, они не торопились вставать со скамейки. Молчание затягивалось.
— Говорить будем, драться или я пошёл? — предложил я им выбор.
Сидящий ближе ко мне, видимо лидер, не вставая и не вынимая рук из карманов куртки, ответил:
— Поговорить надо.
Это не было проявлением неуважения. Просто, они, как и я, старались не делать лишних движений, которые можно расценить как угрозу. Кажется, действительно поговорить хотят. Эмпатия "передавала" их нервное состояние и отсутствие агрессии ко мне.
— Здесь говорить будем? — поинтересовался я.
— Вон моя тачка стоит, можем в ней, — ответил лидер, с полувопросительной интонацией.
— Пошли.
Я подождал, пока все трое встанут и пойдут к бюджетному седану, стоящему в центре двора, рядом с другим личным транспортом жильцов дома, и потопал следом. Пока шли, я успел составить первое впечатление о своих будущих собеседниках.
Лидер — мужчина ближе к тридцати, примерно моего роста, но уже в плечах и легче. Этнически, я бы сказал, татарин — волосы светлые, но не блондин, глаза чуть раскосые и тоже светлые, лицо скуластое, а нос курносый. Он — стихийник, это видно по манере держаться, скорее, "тяж" или "мороз" — так в наших узких кругах именуют тех, кому покровительствуют Земля и Вода. Оба вида стихийников отличаются непоколебимо спокойным нравом и некоторой медлительностью в быту. Два кмета — юные совсем парни. Один — явно представитель коренной национальности — смуглый, чёрные прямые волосы, но выбрит начисто. Второй — точно русский — рыжий, конопатый, светлоглазый, нос картошкой, лопаты и портрета незабвенного деда не хватает. Оба, либо недавно пробудили грань, либо одарены слабо — нет в них ещё хищной пластики опытных кметов. Уж я то насмотрелся, знаю.
Лидер местной бригады сел на водительское место, а бойцы резво заняли заднее
«Угу, щас-с-с», — я встал перед задней дверью и нарочито неторопливо достал из внутреннего кармана кисет, вынул из него трубку и начал набивать, сквозь прозрачное стекло "гипнотизируя" взглядом кмета, занявшего место, которое собираюсь занять я. В салоне произошло некое движение голов, губ и рук, после чего дверь открылась и "моё" место стало вакантным. Брюнет бросил на меня неприязненных взгляд, но на пассажирское сиденье пересел молча. А я занял место за ним и захлопнул дверь. Кисет убрал, а трубка — в руке. Нож, в салоне, быстро не достать, так хоть концом мундштука ткну в глаз, если переговоры не сложатся. «Смуту» отозвал, а «Крепость» оставил, сжав Волю почти до размеров моего тела.
Лидер повернулся ко мне и начал излагать:
— Я — Рамиль, мы втроём местные. Тебя мы давно заметили, но ты не барагозил, ходил чётко — от дороги до квартиры... девушки...
— Про неё не будем говорить, — прервал я его, глядя в глаза. — Вы знаете, я на вашу землю не посягал никогда. Это ваш район... кроме одной квартиры. Кто туда полезет...
— Всё, всё, мужик, успокойся, — он примирительно показал мне две раскрытые ладони. — Ты прав, не о ней речь сейчас.
Я говорил спокойно, но, видимо, угроза прорвалась в голосе, на последней фразе. «Опасение, тревога, неприязнь» — исходили от всех троих. Кроме неприязни, я испытывал то же самое. А стихийник продолжил:
— Короче, к тебе у нас претензий не было. Три-четыре месяца назад здесь ещё один крутился. Сильный — мы все его чувствовали издалека. Потом он пропал. А так, у нас здесь посторонних не бывает почти. Раньше у нас сильная группа была, потом Бобур... погиб, короче, Виталя в Россию уехал, а Нилюфар замуж вышла и переехала в другой город. Я один остался, есть тут ещё несколько, но они не бойцы. Недавно, эти двое появились, вот, учу их пока. Но, без группы, в "тавернах" и на Рынке делать нечего... Ну, ты знаешь, наверно?
Я медленно вытянул из второго внутреннего кармана портмоне, а из него — "клубную карту". Убедившись, что все убедились, я сказал:
— Ты мог бы напрямую спросить. Я — не новичёк. В баре «Знаток» меня все знают — Арсен, Баходир, Рустам, Милана... — да все основные лидеры почти. Сам я тоже в группе — мы с окраины, но в рейды ходим и на Рынке часто бываем. Моё имя — Илья.
Лидер с рыжим переглянулись, после чего стихийник спросил:
— Случайно не вас «группой мага» называют?
Я промолчал, мол, понимайте как хотите. Неожиданно, в разговор вмешался рыжий:
— Чё, правда, вы отбивались от всей дружины Семьи? Ну, в пустыне?
Древнегреческие мифы говорите? Угу, вот так они и складывались. Через пару веков, кто-нибудь, после пары бутылочек "беленькой", будет рассказывать — как несколько героев упокоили кладбище размером со степь.
— Ром, угомонись, — осадил парня лидер. — Говорил же вам — поменьше верьте в то, что этот алкаш рассказывает.
Я мысленно пожелал незнакомому мне "сказителю" скорейшей встречи с "белочкой".