Должники

Макеев Алексей Викторович

– Это я вижу, – кивнул Гуров. – А нельзя ли избавиться от этого хвоста – вместе с его хозяином заодно?

– Ты опять за свое? – поморщилась Мария. – Как ты не понимаешь – человек болеет за свое дело! И к тому же он не привык к российской необязательности. Ему непонятно, как можно срывать рабочий график.

– А кто велит его срывать?

– А главная героиня?

– У него что, кроме тебя, больше нет актрис?

Мария пристально посмотрела на мужа.

– Ну, это уже хамство! – сказала она.

– Ты меня неправильно поняла, – поспешил уточнить Гуров. – Ведь все равно ты не

сможешь играть. Посмотри, какой у тебя голос!..

– Голос вернется, – убежденно заявила Мария. – А начать репетиции можно и так. В общем, завтра я возвращаюсь в театр!

– По-моему, врач категорически запретил тебе нагрузки в течение, по крайней мере, двух недель, – напомнил Гуров.

– Много ты слушаешь врачей! – парировала Мария.

Неизвестно, как долго продолжался бы этот спор, но тут неожиданно в прихожей объявился сам Паоло Баттини. Он был в великолепном белом пиджаке, в огненно-красной рубахе, и зубы его сверкали на смуглом лице, как снега на вершине Килиманджаро. Одним словом, он являл собой типичный образец стопроцентного итальянца, беззаботного сына юга, любителя кьянти и женщин.

Увидев Гурова и Крячко, он жизнерадостно захохотал, обнял обоих за плечи и поволок за собой в гостиную.

– Великолепно! – с небольшим акцентом горланил он. – Друзья, разрешите вам представить верного рыцаря нашей несравненной Марии – комиссар Гуров собственной персоной! Неустрашимый борец с русской мафией! И его верный оруженосец…

– Странное какое-то распределение ролей! – обиженно шепнул Гурову Крячко. – Почему это ты комиссар, а я всего лишь оруженосец? Переведи ему, что я не согласен.

– Вообще-то он по-русски говорит, – заметил Гуров, обозревая компанию, которая оккупировала его гостиную. – Сам можешь все сказать.

В комнате было не менее десяти человек. Знакомых Гурову было всего двое – актеры из театра, где служила Мария. Остальные лица он видел впервые, но, без сомнения, люди, присутствовавшие в помещении, имели непосредственное отношение к богеме. Все они были загорелые, белозубые и стильно одетые – с необходимой небрежностью, разумеется. Только один человек выделялся из этой компании. Вид у него был чересчур официальный. К тому же, в отличие от прочих, он смотрел на Гурова безо всякого любопытства, с некоторым раздражением даже. Впрочем, он и на остальных смотрел точно так же, поэтому Гуров не стал обижаться.

– Приветствую, господа! – произнес Гуров с любезной улыбкой. – Я немного растерян. По-моему, мы сегодня не ждали никаких гостей. Но раз уж так случилось, прошу чувствовать себя как дома. Только сразу хочу предупредить – жену вам не отдам. Тут меня назвали рыцарем и комиссаром, а с этими персонажами шутки, сами знаете, плохи!

Паоло Баттини выслушал Гурова с восхищенной улыбкой и зааплодировал.

– Великолепно! – провозгласил он. – Русские люди отличаются непревзойденным чувством юмора, я всегда это говорил. Но вы напрасно беспокоитесь, господин комиссар! Никто не дерзнет забрать у вас жену. Мы явились лишь за великой актрисой – Марией Строевой! – Он сделал широкий жест, словно находился на сцене перед переполненным залом, и поцеловал Марии руку. – Великая актриса вам не принадлежит, господин комиссар! Она принадлежит великому

искусству!

Теперь аплодировала вся компания, кроме сумрачного человека в официальном сером костюме.

– Все это прекрасно, – заметил Гуров. – Но пока час великого искусства не наступил, я все-таки забираю у вас свою жену.

Он поклонился, взял Марию под руку и увлек за собой на кухню. Неутомимый Паоло сделал движение, явно намереваясь следовать за супружеской парой, но путь ему с весьма недвусмысленным видом заступил Крячко.

– Прего, сеньор! – сурово сказал он. – Оставайтесь на месте! Разговор конфиденциальный, и вам при нем присутствовать не положено. Кроме русской мафии, существует также и итальянская, и мы не можем сбрасывать этот факт со счетов. Понимаете, о чем я?

– Вы подозреваете меня в связях с нашей мафией?! – потрясенно спросил режиссер.

– Прямых подозрений пока нет, – не моргнув глазом, ответил Крячко, – но осторожность никому еще не мешала. Гуд-бай!

И, оставив остолбеневшего собеседника стоять посреди гостиной, полковник Крячко присоединился к Марии и Гурову.

– Сюда, надеюсь, не ворвутся? – недовольно спросил Гуров. – Как хочешь, Маша, а эти итальянцы, на мой вкус, чересчур общительны. Англичане в этом плане мне нравятся больше. У вас нет никаких контрактов с английскими режиссерами?

– Глупая шутка, Гуров! – с досадой сказала Мария. – Ну, пришли люди, радоваться надо! Видел, что творится на лестнице?

– На лестнице творится форменное безобразие. Впору конную милицию вызывать, – сказал Крячко. – Но сюда уже никто не ворвется, гарантирую.

Мария подозрительно посмотрела на него, но лицо полковника Крячко выражало полнейшее простодушие, и Мария успокоилась. Она повернулась к мужу.

– А теперь я хочу знать, что случилось? – спросила она. – Почему у вас такой загадочный вид?

– Вид у нас просто деловой, – сказал Гуров. – Потому что мы к тебе по делу. Тут вот у нас появилась одна интересная фотография. Посмотри, может быть, узнаешь на ней кого-то?

Он достал снимок, который был распечатан с файла, скопированного Гуровым в офисе Тишкова, и протянул его Марии. Она взяла листок без особого любопытства, но тут же лицо ее побледнело, а пальцы слегка задрожали.

– Боже! – прошептала она. – Так вы их нашли?!

– Пока мы нашли только эту фотографию, – нетерпеливо сказал Гуров. – Но с тобой все в порядке? Может быть, налить тебе воды?

– Нет-нет, все хорошо, – словно в забытьи пробормотала Мария, широко раскрытыми глазами глядя на снимок. – Да, я узнала двоих. Насчет третьего я не уверена, но вот этот, представительный, с мускулатурой, точно был в больнице у Пчелинцева и клялся мне в своей преданности. Ничего себе поклонничек! А вот и этот жирный, которого приятель называл Слоном. Вот он, с краю. А сам приятель, кажется, вот этот шибздик, но в нем я как раз не уверена. Хотя что-то знакомое мне в этой фигуре видится.

– Мы сейчас навестили гражданина Лагутина, на которого тоже наезжали, – сказал Гуров, отбирая у нее фотографию. – Он опознал на этом снимке еще двоих. Еще раньше Пчелинцев тоже узнал человека, приходившего в больницу. Таким образом практически половина из этих людей опознана.