Должники
Шрифт:
Он и выиграл пару секунд. Пока Гуров «окапывался», а Крячко стартовал и мчался по кочкам на выручку, Тимохин успел прыгнуть за руль и завести машину.
Гуров поспешно вставал на ноги, «Пежо» с ревом тормозил у него за спиной, а серая «девятка» неожиданно сорвалась с места и прыгнула с обрыва в карьер.
За спиной у Гурова лязгнули, открываясь, дверцы. Крячко грубо схватил его сзади за пиджак.
– Ты цел?!
– Да цел! – отмахнулся Гуров. – С этим-то что?!
Милиционеры тоже уже выскочили из машины и окружили Гурова. Гаишник грозно
Но Гуров не стал давать такой команды. Он просто побежал на край обрыва, откуда только что нырнула вниз машина Тимохина. Все остальные тут же бросились за ним.
На самом деле склон карьера не был обрывом в прямом смысле этого слова. Высотой он был примерно пятнадцать метров, но спуск на эту глубину происходил под углом в сорок пять градусов, что было, конечно, не смертельно, но для легковой машины достаточно чувствительно и опасно. Серая «девятка», взрывая фонтаны песка, скатилась по крутому склону, чудесным образом при этом не перевернувшись, но капитально завязнув на самом дне карьера. Колеса ее полностью ушли в песок, багажник провалился в какую-то яму, и о дальнейшем движении нечего было и думать.
Тимохин и не думал. Он уже покинул машину и теперь бежал по дну карьера, держа курс на противоположный склон.
– Как важно принять единственно верное решение, – сказал Гуров, окидывая взглядом окрестности. – Хочешь не хочешь, а придется лезть за ним в эту яму. Ни объехать, ни догнать на машине не получится.
– Может, пугнуть его, товарищ полковник? – предложил гаишник с автоматом.
– Попробуй, – сказал Гуров. – Только, по-моему, это ему как мертвому припарки. С характером человек.
Гаишник, которому тем не менее не терпелось опробовать в деле свое грозное оружие, поднял дуло автомата вверх и выпустил в воздух длинную очередь. Плотное «тра-та-та» прокатилось по всему карьеру и вернулось обратно насмешливым эхом. Убегающий Тимохин даже не обернулся.
– Как и предполагалось, – сказал Гуров и решительно прыгнул вниз.
Загребая полуботинками песок, он большими прыжками спускался вниз. Остальные, растянувшись в цепочку, бежали за ним.
– Этот хлюст – инструктор по гольфу, – сказал Крячко, догоняя Гурова. – Конечно, не футбол, но все-таки спорт. Это я к тому, что набегаемся мы сегодня. Значок ГТО можно давать.
– Значок – черт с ним! – ответил Гуров. – Я за башмаки опасаюсь. Не старые еще башмаки, а чувствую, что прощаться придется.
– Потому что марку держим, – самодовольно заметил Крячко. – Галстучки, штиблеты… Моим вон сносу нет! Хоть в тундру, хоть в Сахару надевай!
Они уже были на дне карьера. Гуров оглянулся и махнул рукой:
– Рассредоточьтесь, ребята! Не бегайте кучей! Если он стрелять начнет, то ведь и попасть в кого-нибудь может.
– А может, все-таки его по ногам, товарищ полковник? – с надеждой спросил запыхавшийся гаишник.
– Только в самом крайнем случае, – сказал Гуров. – И определять этот крайний случай буду я,
Они побежали дальше. Тимохин наконец в первый раз оглянулся, прикинул расстояние от него до преследователей – выходило метров шестьдесят – и прибавил ходу. Гуров подумал, что Крячко прав и физическая подготовка у этого человека завидная. Даже по песку он умудрялся поддерживать весьма неплохой темп и еще находил в себе силы спуртовать.
«Если он выберется первым и шмыгнет в какой-нибудь лесок, то только мы его и видели, – прикинул Гуров. – Конечно, долго он в бегах не будет, но хотелось бы развязаться с ним сегодня же – опасный тип».
Видимо, и сам Тимохин думал примерно так же. Во всяком случае, когда он начал подъем, казалось, что сил у него даже прибавилось.
Однако вскоре стало ясно, что он сам заманил себя в ловушку. Склон, по которому он теперь карабкался, оказался гораздо круче первого. К тому же сыпучий песок не давал возможности твердо поставить ногу. При малейшем резком движении песок потоком обрушивался вниз, увлекая за собой ползущего вверх человека, и, несмотря на все старания, Тимохин совершал сейчас то, что в классике принято обозначать формулой «шаг вперед, два шага назад».
Когда милиционеры добежали до конца карьера, Тимохин еще не одолел и половины песчаной стены. Задрав голову, Гуров некоторое время наблюдал за отчаянными усилиями беглеца, а потом протянул руку к гаишнику:
– Дай-ка!
Тот послушно отдал ему автомат. Гуров для острастки звучно лязгнул затвором и вскинул ствол.
– Гражданин Тимохин! – крикнул он. – Может, бросим играть в догонялки? Взрослые все-таки люди! Посмотри на вещи реально. Все равно без меня у тебя ничего не получится – ни удрать, ни отомстить. А если я еще и влеплю тебе сейчас пулю в зад, то получится совсем смешно.
Тимохин внезапно прекратил карабкаться. Он просто опустил руки, и песок медленно волок его теперь вниз по склону. Милиционеры внизу внимательно наблюдали за этим пассивным спуском, опасаясь, как бы беглец не схватился за оружие. На самого же Тимохина было направлено в этот момент четыре ствола.
Он все же не стал отрицать очевидного. Все так же медленно съехал до самого низу, поднял вверх руки. Крячко подскочил к нему, быстро обшарил карманы и отобрал пистолет. Тимохин смотрел поверх его головы на голубое небо, и на лице его было написано разочарование.
– Ну так, что выросло, то выросло, – сказал вдруг Гуров, подходя к задержанному вплотную. – Ты, спортсмен, сильно не отчаивайся. Я ведь тебя не обманывал, когда предлагал обсудить кое-что. Предложение и теперь остается в силе. Если не против, давай отойдем в сторонку, обсудим детали.
Тимохин поднял голову и посмотрел на Гурова. Взгляд у него был тяжелый, но отнюдь не злобный, а скорее неимоверно усталый.
– Ну, пошли, – сказал он.
Отойдя от общей группы метров на десять, Гуров негромко сказал: