Должок!

Морозова Юлия

– Поехали домой, – шепчу ей на ухо, целуя висок.

Она вздыхает и отстраняется от меня, гладит по лицу, смотрит так грустно. Ещё раз вздыхает и говорит:

– Вань, пожалуйста, не мучай меня. Можно же как-то по-человечески разойтись…

Я не понимаю, о чём это она. Но точно не о том, что только что было.

– Расскажи мне, что случилось, почему ты снова от меня бегаешь?

– А ты как будто не знаешь?

– Знаю, – подтверждаю я. – Но только с сегодняшнего утра. И то случайно услышал.

– Ты случайно узнал, с кем провёл

ночь? – усмехается она.

– Если ты о Маргарите, то она просто переночевала в моей квартире, потому что забыла ключи и захлопнула дверь. И ночевала в гостевой спальне.

– Мои халат и тапочки были не в гостевой. Как она их умудрилась надеть?

– Понятия не имею. Я не разрешал. Ты же знаешь, как я сплю утром. Когда проснулся, она была в своей одежде. И ничего не сказала о том, что ты приходила.

– Она даже на порог меня не пустила, вручила сумку, сказала, что ты её ещё вечером собрал.

– Я её уволю, – обещаю я. Мне с трудом удаётся сдержаться, чтобы не бросить эту новость в лживое лицо своей сотрудницы прямо сейчас, пока она сидит за именинным столом.

– Что ещё она тебе говорила?

Алиса виновато отводит взгляд, но отвечает:

– Что, когда ты собираешься расстаться с женщиной, ты выводишь её в свет и даришь драгоценности.

Твою ж мать! Вот это славу я себе заработал! Давай, Ваня, расхлёбывай теперь.

– Во-первых, я не расстаюсь с женщинами, потому что с ними не встречаюсь. Не встречался. Во-вторых, это, действительно, были три-четыре ночи, выход, подарок, прощание без слёз. Всё изначально так обговаривалось. Это не было отношениями. А в-третьих…

– Что?

– Если бы я хотел от тебя откупиться, то купил бы огромный до пошлости бриллиант, такой, что ты бы его даже носить стеснялась. А не подбирал бы украшения под твоё новое платье.

Алиса улыбается, заглядывает мне в глаза и притворно-виновато спрашивает:

– И как там поживают мои рубинчики?

– Скучают, – делаю я скорбную мину. – И они, и платье остались невыгулянными.

– И маникюр я съела, – признаётся она.

– А теперь, – предлагаю я, – пора поздравить нашу дорогую именинницу.

– Как-то ты это зловеще сказал, – хмурится Алиса.

– Я не собираюсь устраивать шоу с увольнением перед всеми сотрудниками. А вот о наших с тобой отношениях пора заявить открыто, чтобы больше таких провокаций не было.

Синичка смущается, отнекивается, но я и слушать ничего не хочу: поправляю на ней платье, отворачиваюсь, позволяя привести себя в порядок. И снова в моей голове мысль, что я не предохранялся. Когда мы встречались дома, то я пользовался презервативами, а сегодня в клубе ни на что подобное не рассчитывал. Да и вряд ли вспомнил бы о них в тот момент. Я ругаю себя за неосмотрительность, но не очень искренне. Наверное, втайне я всё-таки надеюсь, что сегодня мы с Синичкой заделали птенчика. Тогда бы она точно перестала отгораживаться от меня кинотеатром, и мы бы свили гнёздышко.

Я много лет опасался женщин с матримониальными намерениями, а когда

встретил ту, что не имеет таких планов, то захотел быть именно с ней. Нашим отношениям без году неделя, и меня пугает такое желание. Но если бы ребёнок «случайно» появился, то всё бы за нас решил. Думаю, я легко бы подчинился такому обстоятельству.

От этих мыслей мне немножко (совсем немножко) стыдно. Алиса ведь молоденькая, ещё ничего в жизни не видела и не успела. Но я боюсь её потерять, вот и ищу подсознательно способ удержать её рядом. Понимаю, что это нечестно. Парадокс заключается в том, что обычно таким образом женщины пытаются удержать мужчин, а у нас наоборот.

– Налейте шефу штрафную! – громко требует Марина, увидев нас с Алисой, приближающихся к столу. Маргарита поворачивается встречать меня с самой ослепительной улыбкой, на которую способна. Хорошо, что только мы вдвоём видим, как искажается её лицо, всего на одно мгновенье, и снова она навешивает на себя приветливую маску.

– Простите за опоздание, Маргарита Артуровна, – я целую имениннице руку. – Мои искренние поздравления! Надеюсь, Вячеслав Михайлович передал мой подарок и цветы?

– Да, конечно. Спасибо: это мои любимые, – продолжает любезничать эта лицемерка. – Как Вы узнали?

– Сердце подсказало, – картинно признаюсь я. Не говорить же, что их Марина покупала. Меня пытаются усадить во главе стола рядом с хозяйкой, но в результате хитрых манипуляций той же Марины, я оказываюсь в середине, как раз напротив Синички.

Все видели, что я держал её за руку, когда мы подошли, но никто не смеет комментировать этот факт. Приходится произнести тост, пригубить шампанское и ещё некоторое время посидеть за столом, в то время как больше всего на свете хотелось оказаться в своей квартире с Синичкой. Необязательно даже заниматься любовью – с ней и просто проводить время приятно и интересно.

Мы танцуем немного, ещё раз желаем здоровья и удачи Маргарите (на новой работе это всё ей пригодится), и я встаю из-за стола, обходя его вокруг и поднимая за руку Синичку.

– Прошу простить, что мы так рано вас покидаем, – обращаюсь я к виновнице торжества так, чтобы слышали все. – Но завтра утром мы едем в деревню.

– Вместе?! – «удивлённо» восклицает Марина.

– Да, хочу познакомить Алису со своей семьёй.

– О-о-о! – хлопают в ладоши девушки.

– У-у-у… – разочарованно тянет Игорь, – Босс увёл девушку, а мне она самому нравилась.

– Расторопней надо быть! Не то всех разберут, – добродушно советую я айтишнику, обводя рукой группку девушек за столом.

– Ты целовался с Мариной! – напоминает Алиса, когда мы, обнявшись, выходим из клуба.

– Я её и сейчас готов расцеловать, – признаюсь я без зазрения совести. – Это ж она придумала план, как заманить тебя в мои лапы.

– Я её убью, – обещает она.

– Попробуй только! Такие секретарши – одна на миллион.

Ну вот, с этим недоразумением разобрались. Но разве это последнее? Нет, это только начало...