Должок!
Шрифт:
Меня усадили дома после того как я отключился прямо в объятиях моей Синички. Всё время держался на обезболивающих, старался быть в курсе поисков любимой и сам в них участвовать. А в тот миг, когда она ответила в темноте: «Я здесь, Ваня!» – и я прижал к себе её тёплое тельце, когда вдохнул запах её волос, у меня закружилась голова. Я подумал, что от счастья. Так оно и было. Частично. Потому что врач сказал, что я довёл свой организм до изнурения, вот он и отказался работать. Если бы девчонки не подсунули мне снотворного, я бы ещё в то утро кони двинул. Всё из-за сотрясения. А так ещё почти ночь продержался, прежде чем потерять сознание.
Алису сначала
Расследование идёт полным ходом: всё-таки Максимовский не какой-то там криминальный авторитет, а просто хапуга, заигравшийся «в 90-е». Всё было сделано непрофессионально, кроме самого момента похищения, в котором, как мы и предполагали, участвовал бывший сотрудник охраны аэропорта. Великих злодейств на счету моего главного конкурента не числится, а вот «по мелочи» следователи раскопали много интересного. Не знаю, как теперь партнёры Максимовского смогут разгрести всё это дерьмо. Подозреваю, что на некоторое время моя фирма окажется монополистом строительного бизнеса в своём регионе. Выгодно, но неинтересно: нет азарта. Придётся переключаться на крупные заказы, зато теперь малому бизнесу раздолье и возможность роста.
Женьке тоже выдвинули обвинение, но его не посадят: об этом позаботятся мои юристы. А для всей девичьей части коллектива «Зодчего» он теперь супергерой. По крайней мере, будет им, когда кости срастутся и рожа подживёт. Никогда бы не подумал, что этот человек вступится за мою девушку.
Я не виделся с Женькой и его родителями со дня похорон Леры. Это была странная церемония, во время которой родственники испытывали боль, смешанную со стыдом. Наши родители дружили со студенчества, мы с Женькой и маленькой Лерусей вместе играли, пару раз даже ездили к их прабабушке в деревню. Это было давно, так давно, что я не запомнил даже название, а вот резные наличники на окнах и чеканку в виде бегущего оленя на крыльце почему-то вспомнил, выудил из глубин детских воспоминаний. Потом старушка умерла, и мы проводили время по-другому. Мальчишки: я, Женька и Макс – заимели свои интересы, а Лера и Любаня – свои. Мы с пацанами были ровесниками, девчонки младше нас: Люба на два года, а Лера на три.
Когда мы с Лерой начали встречаться, Женька резко отдалился от нашей компании, при встрече рычал на сестру, а она беспрекословно это сносила. Я злился, пытался поговорить с ним по-мужски, защитить её. В разговоре я пообещал вести себя с сестрой друга «по-джентельменски», но Женька неожиданно потребовал, чтобы я её бросил. В общем, закончилась беседа традиционно – мордобоем. Сплёвывая выбитый зуб, Женька сказал: «Я тебя предупредил. Потом пожалеешь, что не послушал». Я предложил ему засунуть свои угрозы в одно всем известное место, и на этом наша дружба закончилась. Жалко было до зубовного скрежета, но у меня оставался ещё один друг – Максим…
Их хоронили в один день: два закрытых гроба стояли рядом в ритуальном зале на соседней улице. Два деревянных ящика, в одном из которых закопали обгоревшие останки моей дружбы, в
– Я же тебя предупреждал, – услышал я срывающийся Женькин голос.
– Ты всё знал? – догадался я.
– Она с самого начала встречалась с вами обоими. С тобой официально, а с ним тайком.
– Почему, Жень?
– Вань, для тебя наша дружба – само собой разумеющееся. Мы с детства вместе, и тебя всё устраивало. А Лерка – она женщина. Она рано повзрослела и поняла, что ты перспективный парень, что получаешь выгодную профессию, что бизнес твоего отца растёт. А что Макс?! Как в песне: «Мог бы стать поэтом, но и тут что-то не свезло»?
– Неужели всё из-за денег, Жень? – спросил я обречённо. – Деньги – это же такое дерьмо!
– Да нет, Ванёк. Это люди дерьмо. А деньги – так, индикатор.
– Лерка, Жень. Это же наша Лерка! Почему я не видел?
– Потому что влюбился, – объяснил друг. – Дурак ты, Вань.
Женька легко хлопнул меня по плечу и ушёл. Только тогда я почувствовал, как из-под моих закрытых век полились слёзы.
Это было почти восемь лет назад. Все эти годы я учился, работал с отцом, развивая наш бизнес. Но ни одну женщину больше не подпустил к своему сердцу. Ни одного мужчину не назвал другом. Скорее всего, среди них были хорошие люди, но я держал их на расстоянии. Взять, к примеру, Любу и Матвея Лебедевых, Мариночку – мою верную помощницу. Да мало ли вокруг достойных людей! А я не хотел замечать их достоинства, вёл себя вежливо, по-приятельски, помогал всем, но открыться до конца так и не смог. Разве что Любаша по-прежнему вызывала отголоски щемящей братской любви, да и то потому, что я никогда не рассматривал её как женщину.
И вот в моей жизни появилась она. Моя Синичка. Маленькая. Тёпленькая. Беззащитная. И такая сильная! Ей бы сейчас рыдать, надрывая сердце отряду психологов, а она порхает по квартире, командует мной, чтобы не поднимался без надобности, чтобы соблюдал постельный режим. Я и соблюдаю. Потому что рядом со мной в постели она.
Глава 42
На пятый день я не выдержала и поехала на объект. Не могу спокойно валяться в постели, не видя, как там мой кинотеатр. Тося уверяла, что всё в порядке, но и самой посмотреть хочется.
Выйдя из автобуса в центре города, я неспеша направилась к дощатому забору, за которым пряталось до поры до времени обшарпанное здание, которому суждено вернуть своё величие и стать ещё великолепнее. За два месяца, что здесь ведутся работы, оно просто преобразилось. Снаружи почти всё готово, потому что перестройка запланирована минимальная: добавились панорамные окна с видом на водохранилище, два новых пожарных выхода, пандусы и прозрачная колба с лифтом. Ну и пусть здесь всего два этажа, но есть люди, которым тяжело подняться даже на второй. Осталось только обновить фасад.