Должок!
Шрифт:
Обнаружил я их часов в пять утра в беседке у озера. Картина мне открылась эпичная. Озеро. Туман. Электрические, но стилизованные под старину фонари из последних сил пытаются выжать из себя хоть какое-то освещение. Разогнать тьму им удавалось, а вот с туманом справиться не так просто. Но мой любимый зодчий, наплевав на все невзгоды, изучает какие-то письмена в толстенной книге, иногда делая глоток чая, принесённого для них экономкой. Рядом, укутавшись в плед и притулившись бочком к колонне, безмятежно дрыхнет сиятельный хозяин поместья.
Алиса широко улыбнулась и поманила
– Что-то интересное нашла? – спросил, обнимая её сзади.
– Угу. Смотри: это первоначальный план постройки, начало шестнадцатого века. Вот что значит немцы – сколько времени хранили! А в конце восемнадцатого к замку пристроили новое крыло. В тридцатые годы двадцатого провели электричество и конюшни переделали в гараж. А беседок было две, и они представляли собой композицию…
Я не уснул. Как можно задремать, когда видишь в любимых глазах столько огня?! Невольно я тоже увлёкся изучением старинных рисунков и чертежей. Вскоре мы уже вместе что-то обсуждали, спорили, строили планы. А за завтраком Алиса поделилась своими идеями с Дитрихом.
Это была интересная беседа. За два года русский Дитриха заметно улучшился, чего не скажешь о моём немецком. Но и его познаний было маловато для понимания всех архитектурных тонкостей. Вот если бы мы говорили о сельском хозяйстве – другое дело! Маркус продолжал сладко почивать в беседке, а мы бились о языковой барьер. Помнится, в клубе, после нескольких рюмочек водки, мы прекрасно друг друга понимали. Мне кажется, что мы все трое подумали об одном и том же, потому что одновременно замолчали, переглянулись и рассмеялись.
– Как вам Рейн? – спросил наконец Дитрих.
– Удивительная река! – от всей души призналась Алиса. – Такие романтические пейзажи! А замки…
Наш с Дитрихом хохот не дал ей договорить.
– Простите, Алиса! – повинился Штайн. – Замки – это единственное, чем мы смогли заманить Вас в Германию, чтобы не позволить уволиться из «Зодчего».
– Так вам не нужна реставрация? – сникла Синичка.
– А вот тут Вы ошибаетесь: реставрация нам нужна. Маркус собирается поселить в этот замок сказочную принцессу и наплодить с ней много наследников.
– И есть кто-то на примете?
– Думаю, что теперь есть. И если всё получится, вы сможете часто гостить в этом замке.
– Буду стараться вдвойне, – поняла намёк Алиса.
Я закатил глаза: куда уж больше!
Но на самом деле меня волновало, останется ли она работать в моей фирме. Мы ведь так и не поговорили о будущем, о нас. Даже ни разу не поцеловались. Алиса приняла моё появление в её каюте философски, позволила мне ухаживать за ней, держать за руку, иногда обнимать. Не более. Мне казалось, что её забавляет эта игра и то, что я уже потихоньку зверею от желания оказаться с ней в постели или ещё где-нибудь – не принципиально. Меня утешало лишь то, что она и сама тайком рассматривала меня голодными глазами, но стоило мне повернуться, как их выражение становилось безмятежным и чуть-чуть насмешливым. Ох, Синичка! Доберусь я до тебя! Вот только домой вернёмся…
Глава 56
Июнь – 2019
На
Два года понадобилось на восстановление. Сколько операций, уколов, массажей, физиопроцедур и болезненных упражнений! Сколько маминых слёз и трудов! Сколько папиных стараний заработать лишнюю копейку на лечение! Если бы не моя помощь в последний год, то не знаю, смогли бы они оплатить последнюю операцию. Парадокс: благодаря Стаднику, я смогла помочь брату, а из-за беды с братом познакомилась с Стадником.
После нашей памятной поездки в Германию прошло больше месяца. По возвращении я напомнила Павлу Станиславовичу о своём заявлении. Вот он удивился! Он-то думал, что, подобно Купидону, способствовал воссоединению любящих сердец. Ну да, способствовал. Но именно сердец. О телах речи не было. А я решила динамить моего ненаглядного Ванечку, пока у него пар из ушей не повалит. Ну, или у меня. Я соглашалась с ним встречаться в любом месте, где мы не будем наедине. Ночевала только у себя, а там, как известно, живёт и Ника.
Ваня скрипел зубами, но терпел. Когда же Павел Станиславович рассказал ему о заявлении, то просто озверел.
– Так, Синичка! Ты мне уже весь мозг выклевала! – с таким заявлением он ворвался в мою квартиру в тот вечер. А я и приготовиться не успела, и Ники дома не было. Да и вообще я его в этот день не ждала!
– Так уж и весь? – нашлась я.
– Весь, – подтвердил он, – до капельки!
– Странно, а почему же я не наелась?
– Не наелась, говоришь? – сощурился Стадник. Что-то не нравится мне этот вкрадчивый вопрос.
– Ну да, чувство голода осталось.
– Ну, так я его удовлетворю…
Тут же меня скрутили в бараний рог и уткнули носом в подушку. Тяжеленное твёрдое тело навалилось сверху, и я почувствовала обжигающее дыхание на затылке, а потом ощутимый укус на шее. И чуть не взорвалась от этого! Ох, и кого же я всё это время наказывала?!
– Бл.., Синичка, скажи, что ты тоже хочешь! Чтобы это не было изнасилованием…
Я мычу в подушку, сама не понимаю что. Одним рывком Ваня разворачивает меня лицом к себе и снова ложится сверху:
– Не надо было дёргать тигра за усы, – рычит, покусывая зубами и царапая щетиной шею.
– А ты тигр? – задыхаюсь я.
– А то!
От этого «а то!» меня лихорадит, и я начинаю сама стягивать с него пиджак, путаюсь в галстуке, а дрожащие руки не могут поймать пуговицы рубашки. С двумя я кое-как справляюсь, потом просто стягиваю с него рубашку через голову. Замечаю, что с меня исчезла вся одежда, только когда его жадные руки накрывают то, что должно было прятаться под трусиками. Он начинает осторожно ласкать меня, но мы оба понимаем, что сейчас это не нужно ни мне, ни ему. Ещё через несколько секунд он освобождается от остатков одежды и возвращается ко мне.