Дом Для Демиурга. Том первый
Шрифт:
А вот ярко-салатовую камизолу с разрезами на рукавах, в которых просвечивала нежно-кремовая шелковая рубаха, к красно-синему кафтану не надел бы и Реми Алларэ, а если бы и надел, то распрощался бы с репутацией эталона вкуса на несколько лет.
Третьей ошибкой судьи было соседство с герцогом Гоэллоном. Серо-стальной кафтан, иссиня-серая камизола с рядом мелких пуговиц из черненого серебра, от запястья до локтя и от горла до середины бедра, — вот и готовы для Форна веревка с мылом. Под руку с Гоэллоном судья смотрелся, как огандская птица павлин рядом с коршуном.
Флэль Кертор предпочитал
— Вы уезжаете, герцог? — запоздало удивился молодой человек, решив, что довольно ворчать на нелепого хозяина: настроения от этого не прибавляется, только наоборот. Возможно, потом можно будет повеселить Мио Алларэ… а можно и пожалеть смешного, но радушного господина Форна. Хотя, если Флэль его и пощадит, не пощадят другие. — Это неожиданность…
— Да, для меня это тоже стало неожиданностью, — коротко хохотнул герцог. — Представьте себе, Кертор: я отправляюсь в Саур, чтобы возглавить северную кампанию.
— Вас можно поздравить с чином маршала? — ляпнул Флэль первое, что пришло в голову. Может быть, Руи пошутил? Он известный острослов, причем порою высказывается с настолько серьезным видом, что многие попадаются…
— Поздравить можно его величество — с созданием потрясающего прецедента. Меррес — маршал, а я — главнокомандующий без офицерского чина. Прелестно, верно, Кертор?
— У его величества — необычайно тонкое чувство юмора, — принужденно улыбнулся керторец. — И необыкновенная забота о своих подданных. Маршал похудеет от огорчения, узнав, что ему придется подчиняться штатскому.
— О! Об этом я не подумал, когда возражал против вашего назначения! — сообщил Форн. — Признаю свою недальновидность.
— Так-так-так, — рассмеялся Руи. — Я начинаю понимать, что обречен стать заложником маршальского чрева. Неожиданный поворот событий, господа!
— Касательно чрев, точнее, чревоугодия — прошу к столу! — повел рукой Форн, и у керторца вновь запестрело в глазах. Шевелиться в столь ярком наряде было противопоказано.
Ужин, как и ожидал Кертор, оказался весьма вкусен, но на редкость скучен. Флэля усадили напротив герцога, разговаривать через супницы и подносы было неудобно, а остальных гостей он едва знал в лицо и по фамилиям. Герцог вопреки обыкновению не веселил окружающих забавными историями и шутками, он мало ел, и еще меньше пил — не отпил и трети второго бокала вина, хотя оно и было на редкость славным. Трофейное тамерское, как объяснил хозяин дома. Среди захваченных в Четверном море кораблей оказался и торговый, нагруженный бочками с вином. Должно быть, он не собирался участвовать в морском сражении, а мирно шел в Оганду со своим грузом, но вот беда — угодил в плен. Груз был продан наряду с другими трофеями, и управляющий владения Форнов через своих бруленских родственников купил две бочки. Ради его дегустации гостей и позвали.
— Типичный случай наказания непричастных, — улыбнулся, услышав историю напитка, герцог Гоэллон.
Особого веселья эта шутка не вызвала — скорее уж, прозвучала мрачноватым намеком на текущие дела Собраны. После ужина, когда гости расселись в креслах гостиной, Кертор с бокалом все того же вина, настоянного на вишневой и сливовой косточках, подошел к герцогу и
— Я отправляюсь с вами!
— Не пейте больше, Кертор, — с ядовитой улыбкой посоветовал Гоэллон. — А то, неровен час, проснетесь на корабле, идущем в Хоагер…
— Я не пьян, — качнул головой Флэль. — Хотите, произнесу скороговорку?
— Хочу! — обрадовался герцог. — Ну-ка, повторите: цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла…
— Цапля чахла, сапла чохла, чапля… тьфу!
— Ну вот, а говорите — не пьяны. Сапла чохла, м-да… Хорошее вино делают в Тамере, легко пьется, но кружит голову.
— Герцог, я не шучу. Я действительно поеду с вами!
— Еще одна реплика на ту же тему — и вы поедете в Кертору к отцу и барону. Под конвоем, — дернул щекой герцог.
— Почему вы позволяете себе разговаривать со мной, как с ребенком?! — возмутился Флэль. Наверное, вино и впрямь обладало неким коварством, но Гоэллон-то не пил, и терпеть публично нанесенную им обиду молодой человек не собирался.
— Потому что вы и есть ребенок, — холодно ответил Руи.
К креслу, перед которым стоял Кертор, начали подходить гости, и в первых рядах — хозяин дома. Форн с неловкой полуулыбкой внимал беседе, тон которой накалялся на глазах, и явно не знал, что с этим делать.
— Это оскорбление я терпеть не намерен! — объявил Флэль, с огромным трудом пытавшийся осознать, что же вдруг ударило ему в голову. Вино? Ледяное презрение и пренебрежение в серых глазах спокойно сидевшего в кресле Гоэллона?
— Я не дерусь с детьми, — герцог небрежно отмахнулся.
— Я совершеннолетний и намереваюсь вам это доказать!
— Что же, у вас с собой метрика? — приподнял брови герцог.
— О моем возрасте вы спросите у моей шпаги!
— И где же она?
— Внизу. Надеюсь, и ваша там же. Приглашаю вас спуститься во двор.
— Господа, господа! — запоздало возопил Форн. — К чему эта нелепая ссора? Герцог, вы не можете драться, ваше поручение не позволяет вам…
— Да я и не хочу, — пожал плечами Гоэллон. — Но мой драгоценный собеседник так настаивает…
— Господин Кертор! Да что же это такое? — всплеснул ручками верховный судья. — Господа, я ведь вынужден буду взять вас под арест! Господа, я сделаю это превентивно! Герман!!!
— Не кричите вы так, господин Форн, — поморщившись, попросил сидевший в кресле мужчина. — Не нужно никого арестовывать. Сейчас мы с этим любезнейшим молодым человеком уединимся в любом свободном кабинете. Обещаю вернуть его вам в целости и сохранности.
— Я ничего подобного обещать не могу! — громко сказал Флэль, заглушая голоса гостей.
— Так-так-так… — улыбнулся Гоэллон, поднимаясь из кресла и вручая полупустой бокал Форну. — Пойдемте-ка, милейший.
Силу хватки герцога, умевшего маскировать весьма неприятный захват под дружеский жест, Кертор знал со времен занятий с воспитанниками Гоэллона; несколько раз Флэль и герцог демонстрировали юнцам парные поединки без оружия. Прижатый к запястью большой палец левой руки пылал, словно его сунули в камин. Керторский задира не боялся боли и знал, что можно сделать, но не хотел опускаться до вульгарной драки. Слава Воину, он правша, так что шпагу в руке держать сможет…