Дом для всех
Шрифт:
О приближении святого месяца можно судить по тому, что во всех киосках, и на базаре, стали активно продаваться листовки с временем рассвета и захода солнца. Накануне Рамадана за этими листовками были целые очереди.
Внешне город почти не изменился. Харчевни почти все работали. Но вот в мечетях стали появляться ещё большие толпы, чем обычно. В пятницу на полуденную молитву в мечети на ул. Кыргызстана собралось несколько тысяч человек, и в старом здании, и в новом, и на втором этаже, и весь двор заполнили, и даже стояли за оградой на улице. Остальные мечети (а их в городе не меньше десятка) тоже посещаются. Другие свойства Рамадана
Вечером, после захода солнца, у нас, в Оше, по домам ходят дети тусовками по 3–5 человек, звонят во все квартиры и поют песенку, поздравляя с Рамаданом. Взрослые дарят им сомы или конфеты.
НА ВОДОПАД
В 120 км к юго-западу от Оша есть редкая достопримечательность — водопад Абишир-Сай. Интересен он тем, что нехилый поток воды тут извергается прямо из дырки в вертикальной скале. То есть имеется узкое ущелье, у него вертикальные стенки, и из одной стенки выскакивает мощный водопад высотой примерно десять метров.
Водопад известен в округе. Мы поехали с Демидом. Сперва на маршрутке до Эски-Науката. В Наукате, о чудо, по причине Рамадана были закрыты все вообще харчевни, включая столовую на автовокзале. Все фаст-фуды и пирожки, обычно продающиеся вдоль главной улицы, — все закрыты!
До водопада добрались автостопом на микроавтобусе с французами. Гидом у французов была негритянка, русскоговорящая француженка из Ниццы. «Я инструктор по русскому языку, — сказала она. — Я сама родилась во Франции, но мои родители из Африки: папа из Кот-Дивуара, мама с острова Реуньон. А я во Франции преподаю русский язык». Я подарил негритянке книгу ПВП, а она заметила, что уже видела в городе объявления о моей лекции.
Водопад, действительно, интересен. Искупались рядом в речке. На обратном пути 8–9 км шли пешком, так как поток машин на водопад совсем невелик, и только потом поймали грузовик с картошкой, а потом другой — с бензином в бочке и полной помидоров кабиной. Пришлось задрать ноги на приборную доску и так ехать, ногами вперёд, до самого Оша.
В день нашего возвращения в Доме АВП появились ещё турист-немец Лео (велосипедист) и три чеха. Общее число жильцов Дома АВП в этот миг достигло 73 человек. Уникальное дело — зашёл один кыргыз, вернее — узбек, мечтающий научиться путешествовать, и пару часов сидел у нас на балконе, ошеломлённый разнообразием жизни. На лекцию потом он не пришёл и никак больше не появлялся.
РАМАДАН в АРАВАНЕ, Араван в Рамадане
Решили проверить, как проходит Рамадан в посёлке Араван (о котором я писал выше — «ваххабитский посёлок») и заодно посетить доброго бородатого мужика Алимжана. Поехали вечером в воскресенье на маршрутке, втроём (Игорь Длинный, Гульнара и я). Только прибыли на автовокзал — смотрим, все жители втягиваются в какое-то двухэтажное здание и машут нам: скорее, мол! Оказалось — мечеть, поспели как раз на моление. После намаза пошли по улице и тут же нас стал звать в гости какой-то безбородый прохожий.
Мы отказались, думая, что надо бы вызвонить нашего знакомого Алимжана. Позвонили ему, он сказал, что через 15 минут нас встретит на автовокзале. Но за это время нас «захватил» другой бородатый человек по имени Фахретдин, на машине. Ему было лет 25.
— Идём, идём, я вам ключ от квартиры
Никак не получилось отказаться, и тут же нас привели в двухэтажный советский многоквартирный дом — на ул. Карла Маркса, 6, выдали ключ (от заедающего замка). В квартире — вентилятор, телевизор, ковры, плитка. Вода в вёдрах, туалет на улице. Алимжан приехал на велосипеде, огорчался, что нас у него отобрали, а Фахретдин всем довольно объяснил, что он первым затащил к себе гостей, значит — мы остановимся у него. Хозяин и его друзья приобрели еду на ужин, и тут у них возникла идея отвезти нас в гости показать «бабушке».
Бабушка, русская женщина лет 75-ти, была соседкой этого Фахретдина. Жил он рядом, в частном доме, а та квартира была как бы «тусовочная». Повезли нас показать «бабушке» с следующей целью: устроить «бабушке» давват (исламское просвещение), ненавязчиво продемонстрировать, что вот даже русские — и те мусульмане.
Вышли из машины, а рядом было отделение милиции. И там напротив сидел ещё один сосед этого Фахретдина — пожилой полный безбородый мужик по имени Айбек. Он сказался милиционером и потребовал документы (сам показал своё какое-то удостоверение личности). Второй раз за два месяца в Киргизии у меня спрашивают паспорт — и опять в Араване!
Я и Игорь достали паспорта, а Гульнара, разобидившись на него — только журналистское удостоверение. Паспортов мужику показалось мало, и он возжелал увидеть также справку АВП и книги по автостопу, каковые я и продемонстрировал. Мужик припёрся в гости к Фахретдину, где тут собрались на ужин: сам Фахретдин, его дочка Фатима примерно двух лет, его жена, «бабушка»-соседка, мы и этот Айбек, милиционер (как оказалось, отставной, на пенсии). Хозяева достали ужин, и мы, в ожидании захода солнца, расселись, а этот неприятный Айбек начал непрерывно говорить. Вот сюжет его речей (в 97 % сокращении):
— Я 27 лет работал в органах, был замполит, а теперь на пенсии. Но и сейчас мне же надо знать, кто приезжает к нам в город. Вдруг какие-нибудь террористы, бандиты… У нас в Ошской области такая преступность! Наркотики продают, оружие, прямо на базаре… («А что ж вы не следите?» — спросил я, но тот не обратил внимания). Вот, порядка нет, закона нет… Вот в соседнем Узбекистане — вся страна в едином кулаке. И что вам Каримов не нравится? Все его любят. Он как Сталин. Надо, чтобы у страны хозяин был, чтобы страну один человек держал. Вот у нас был случай, приехал к нам какой-то не то иранец, не то пакистанец, с вот такой бородой. А у нас есть места, едешь по дороге, и не видно, то ли это Киргизия, то ли Узбекистан. И вот он оказался в Узбекистане, и мои коллеги с той стороны его поймали. Увезли его в Ташкент, вот он там и сидит.
В советские годы было хорошо, я тоже путешествовал, и всё было бесплатно. И по Союзу, и за границу — всё было бесплатно. А теперь вот Союз развалили, старики-пенсионеры получают 900 сом — правда, бабушка? — а мешок муки стоит 1200. Вот было хорошо при Союзе! Но при Союзе мы бы так с вами не разговаривали, вы бы там у меня, через дорогу, сидели, и мы бы чай пили там, в отделении милиции, я бы вас суток на трое запер. Профилактически, чтобы мои слова до вас лучше доходили. Мои слова — это для вас, вроде лекарства. А вот сейчас, видите, закона нет, порядка нет…