Дом духов
Шрифт:
Это откровение поразило Пратта. Винсент понял, что удар попал в цель. Он налил себе «Меконга» из бутылки, покачал напиток в стакане, затем выпил его одним глотком.
– Забавно, «Меконг» не обжигает, когда льется в желудок. Он жжет только тогда, когда прикладываешь его к ране.
– Чанчай – могущественный человек.
– Так зачем посылать своего громилу убить меня?
– Говорят, что Чет брался и за работу на стороне.
Кальвино подавил смех, как обвиняемый, услышавший, что присяжные признали его
– Да, например продавать лотерейные билеты. – Он снова осмотрел свои раны. – Я нутром чую, Чанчай имел какое-то отношение к ряду убийств.
– Возможно, ко многим убийствам. А в твоем нутре много «Меконга». – Пратт плотно сжал губы.
– Это правда. Но я пока способен мыслить достаточно здраво, чтобы учуять крестного отца Патпонга недалеко от трупов Джеффа Логана и Бена Хоудли. – Винсент налил себе еще и посмотрел на Пратта, прикидывая, о чем тот думает. Он понимал, что полковник не одобряет его пристрастие к выпивке, никогда не одобрял и никогда не будет одобрять. Он залпом проглотил спиртное и с силой стукнул стаканом об стол.
– Зачем убивать фарангов? – спросил Пратт. – Это не имеет смысла. Это создает слишком много проблем. Он для этого слишком умен. Нет смысла поднимать большие волны. Вмешиваются газеты. Политики начинают задавать вопросы, и все бегут в укрытие. Чанчай занимал положение на самом верху десять лет потому, что не делал глупых ошибок.
– Или платил нужным копам. – Как только Винсент это произнес, он понял, что подставился, – и не был разочарован.
– Таким, как те нью-йоркские полицейские, которым китайцы заплатили, чтобы они тебя подставили? – спросил Пратт.
Какие-то негодяи из полиции Нью-Йорка нашли способ перевести сто тысяч долларов с банковского счета клиента на личный банковский счет Кальвино и подбросили полкило героина в нижний ящик картотеки в его юридической конторе. Дело о наркотиках так и не дошло до суда, но с помощью лжесвидетельства обвинение в присвоении средств клиента осталось, и Винсента лишили права юридической практики. Он не часто вспоминал об этом, и другие тоже не поднимали этот вопрос. Но он тогда ввязался в бой и поставил себя под удар, – и знал это. Американские копы ничуть не лучше тайских.
Ратана вернулась с прозрачным пластиковым пакетом, полным спиртовых салфеток, липких пластырей, антибиотиков, китайских примочек и мазей. Она разложила их на письменном столе Кальвино аккуратными рядами.
– Меня поцарапал катои, а не танк переехал, – сказал Винсент, разглядывая этот арсенал лекарств.
– Я забыла вам сказать. Звонила ваша бывшая жена и сказала, что не получила чек за последний месяц. Она звонила, чтобы его получить. – Ратана начала протирать его лицо спиртом.
Пратт старался не слишком откровенно радоваться при виде того, как Кальвино корчится
– Что ты ей сказала? – спросил Винсент, надувая щеки и содрогаясь. У него побелели костяшки пальцев, которыми он вцепился в письменный стол.
– Я сказала, что вы уехали по делам в Чанг Май.
У нее была природная способность давать ложную информацию.
– Да? И что она сказала?
Ратана наложила ему на лицо три пластыря и еще два на шею.
– Она сказала: «Чанг Май, Чанг Фрай, скажи ему, я хочу получить этот чертов чек, иначе я буду звонить моему чертову адвокату».
Кальвино посмотрел на себя в зеркало.
– Пока тебя не было, звонила твоя мать.
В ее глазах отразилась дикая паника; она тихонько охнула и прикрыла рукой рот, глядя куда-то между Кальвино и Праттом. Она выглядела маленькой, юной, испуганной и растерянной.
– И Пратт сказал ей, что ты – лучше всех.
– Я думаю, проблем не будет, – сказал ей полковник по-тайски.
Ратана отошла в свою нишу и взяла трубку телефона.
– Ты замечательно выглядишь, Винсент, – произнес Пратт со своим самым лучшим американским акцентом.
– Ладно, предположим, Чанчай занимается наркотиками, проститутками и акулами-ростовщиками, и никогда не встречал фаранга, который ему не нравится. А Чет и его друзья на высоких каблуках носили с собой снимок нас с Беном в «Африканской Королеве», потому что мы знаменитости и они хотели взять у меня автограф. Так кто пришил Бена? – От «Меконга» лицо Кальвино раскраснелось; на нем появилась широкая, уверенная ухмылка до ушей.
Пратт расстегнул карман своей рубахи, достал конверт и толкнул его сквозь шеренгу антибиотиков на столе Кальвино.
– Его имя внутри, Винс.
Кальвино подумал, что это какой-то подвох. Он побарабанил пальцами, глядя на свои красные, разбитые костяшки. Пратт сидел напротив с лицом игрока в покер. В конце концов Винсент надорвал конверт и достал листок бумаги с дюжиной имен фарангов. Глядя на список, он сразу же узнал несколько имен иностранных корреспондентов и экспатов – менеджеров среднего звена иностранных компаний в Бангкоке.
– И что? – спросил он, поднимая глаза.
– Может быть, тебе следует еще выпить? – предложил Пратт.
– Я думал, ты не одобряешь выпивку в дневное время.
Кальвино провел пальцем по списку сверху вниз, потом снова вверх. Он разговаривал с несколькими из этих людей в связи с делом Джеффа Логана. Пратт не был глупцом; он знал, что этот список лишит друга части уверенности.
– Бен Хоудли создал инвестиционный клуб. Нелегальный инвестиционный клуб, без лицензии, без руководства, без разрешения…
– И это члены клуба, – сказал Винсент, снова просматривая список, и выпил еще «Меконга».