Дом Дверей: Второй визит
Шрифт:
Должно быть, Тарнболлу тоже так подумалось, рослый агент насмешливо фыркнул и внезапно пнул по своей канистре. Пробку от нее он все еще держал в руке, и черный авиационный бензин забулькал из горлышка и потек к кромке берега. Сразу же попятившись назад, Тарнболл предложил:
— Давайте-ка отвалим отсюда, ладно? Если захотите, мы разберемся с нашими делами чуть поближе к вашему фургону. — И они с Джиллом побежали, пригнувшись, к «черной марусе».
— Чево?! — прорычал старший тюремщик и протянул руку к опрокинутой канистре, собираясь снова поставить ее стоймя. — Чево это у вас здесь? Керосин, да?
— О,
К этому времени троица учуяла запах высокооктанового топлива и стала пятиться, потом развернулась и, наконец, побежала прочь от горящих водорослей. На ходу самый молодой из тюремщиков — тот, что с автоматом — стягивал с плеча оружие.
Стоя спиной к фургону, Тарнболл выхватил пистолет. Джилл воскликнул:
— О Господи! — Но данный возглас был вызван не только мысль о возможной перестрелке. Присутствовало еще кое-что. В последние несколько секунд его экстрасенсорные способности ожили и уловили проявления некой мощной и яростной силы, затаившейся в реке. Но с такого рода проявлениями Джилл еще не был знаком.
Или, может быть, очень отдаленно.
Молодой тюремщик высвободил свое оружие и теперь пытался на бегу взвести его.
— Некогда кричать «поторопись», — заорал Тарнболл, целясь из «браунинга». — Я попытаюсь слегка ранить его.
К счастью, ему не пришлось этого делать.
Огонь добрался по ручейку бензина до канистры.
Почти пустая, она все же рванула словно бомба! Взрывной волной тюремщиков швырнуло вперед, они летели" вытянув руки, глаза вылезли из орбит, рты превратились в огромные буквы "О". Автомат приземлился прямо у ног Тарнболла. Массивный агент сунул свой «браунинг» Джиллу и нагнулся подобрать куда более смертельное оружие. Кругом все еще сыпалась шрапнель от канистры вместе с землей и травой. Упавшие ничком тюремщики лежали, обхватив головы руками, от вертолета к ним спешил Стэннерсли.
— Что случилось? — обеспокоено крикнул он, не обращая внимания на жестикуляцию экстрасенса, который хотел заставить пилота вернуться. К тому времени тот бык-тюремщик сумел приподняться на трясущееся колено и прохрипеть:
— Вот теперь вы, парни, угодили в настоящую переделку.
— Переделку? — мрачно повторил его слова Тарнболл. — Весь мир попал в достаточно серьезную переделку, братан. Напуганного до смерти человека уже не устрашишь.
Они помогли начальнику патруля подняться на ноги, и Джилл изрек:
— Мы говорим чистую правду, но времени для долгих объяснений нет. Этот человек, — он указал на Стэннерсли, — наш пилот. Он подтвердит все, сказанное нами. А если он не сможет вас убедить, что ж, очень жаль. Но нам в данную минуту надо сосредоточиться на... — Но только экстрасенс добрался до этих слов, как «рычажок» в его голове заработал на полную мощь.
Нечто появилось, вырвалось из-под горящих водорослей и прямо из огня двинулось к берегу. Авиационный бензин, не причиняя вреда, горел на уродливо-фантастическом теле паукообразного насекомого (или, может, ракообразного). Тварь пригнулась и замерла, вращая туда-сюда четырьмя хрустальными глазами, теперь похожая на какого-то чудовищного клеща.
Затем инопланетная конструкция засекла сквозь дым и пламя
Джилл не только видел машину — он уже ощущал ее суть: экстрасенсорные способности опережали зрение. Но парадоксально: вопреки создавшемуся положению кроме ужаса он почувствовал желание торжествующе сжать кулаки и заорать: "Есть! Ведь он наконец узнал эту штуку — пусть не саму конструкцию, но ее «механику», — и его машинная эмпатия говорила ему:
«Да, совместимость есть». Технологии фонов и ггудднов оказались чрезвычайно схожими. А это, в свою очередь, означало, что данная машина ггудднов являлась именно тем, что ему требовалось... Хотя он и желал бы, чтоб она была куда менее активной.
Джек Тарнболл тоже это понимал, а боевые действия являлись его специальностью. Откинув на автомате рычаг взвода, он взял на прицел ковыляющую приплюснутую фигуру и выпустил по ней стрекочущий поток пуль со стальными сердечниками. Полетели искры, когда пули начали отскакивать рикошетом от покрытых хитиновыми пластинами передних конечностей этой твари.
Он стрелял в сочленения, туда, где лапы соединяются с телом. Спору нет, именно этот участок Джилл и обозначил как цель, но лапы-то эти были толщиной со стволы деревьев и отливали тусклым блеском вороненой стали.
В то же время тюремщики, которым не терпелось убраться куда подальше, усиленно грузились на борт «черной маруси». Воюя с дверцами, они скользили по смятой траве, тявкая, словно выпоротые щенки. Джилл мог лишь предположить, что им уже доводилось видеть подобное.
— В фургон, приятель! — крикнул старший, протягивая руку из боковой дверцы. — Этого гребаного урода не остановишь. Он отхватит тебе башку и уволочет под водоросли. В фургон, черт возьми! — Теперь их удостоверения его явно вполне удовлетворяли.
Джилл же думал главным образом об Анжеле и остальных на маяке. Отмахнувшись от тюремщика, он поискал взглядом Фреда Стэннерсли. Пилот уже наполовину преодолел расстояние до вертолета. Вероятно, Фред и патрульные мыслили верно: следовало попросту оказаться на как можно большем расстоянии от этой твари. Но тут экстрасенс услышал, как Тарнболл проворчал: «Вот ты и попался, гребаный урод!», — и повернулся взглянуть, что происходит.
Припадая к земле, словно краб, машина заняла позицию между водорослями и фургоном. Находясь в сорока с чем-то футах от них, она стояла, расставив ноги над брошенной канистрой Джилла — его полной канистрой, — разворачивая кнутоподобные щупальца. То ли она хотела изучить канистру, то ли отбросить ее в сторону как подозрительный предмет.
Внезапно Тарнболл заорал:
— Ложись! — И, тщательно прицелившись, рослый агент стиснул зубы и нажал на спуск.
Он с Джиллом рухнули вместе, а тюремщики в фургоне съежились за укрепленной обшивкой, когда все сделалось ослепительно белым с желтыми крапинками. А затем ударила взрывная волна, и окна фургона разлетелись вдребезги в мощной бомбовой вспышке жара и грохота, парализующего все чувства...
И все закончилось. Яркая вспышка погасла, оставив в земле существенный дымящийся кратер, трава все еще колыхалась, а воронок покачивался на рессорах. Но взрыв погасил огонь, и теперь в небо поднимался столб густого черного дыма.