Дом Дверей

Ламли Брайан

Эта улица оказалась узкой, темной, холодной и сухой. С одной стороны в тени чернел альков в форме арки. Когда-то тут была дверь, но потом ее заложили тесаным камнем, скрепленным известковым раствором. Девушка затащила Баннермена в этот альков, а потом, дрожа и торопясь, но аккуратно расстегнула его пальто и прижалась к Джону. Одежды незнакомки были тонкими, и Баннермен чувствовал тепло ее тела.

– Вот, – пробормотала она, расстегивая для него свою блузку. – Ты видишь?

Баннермен увидел ее плоть, даже несмотря на темноту. Груди незнакомки оказались совершенной формы, с темными, сильно вытянутыми

сосочками. Собравшись духом, он коснулся рукой ее левой груди, чуть приподнял мягкую плоть, словно взвешивая. «Здоровая. Тяжелая, налитая. Но, кажется, тут так холодно, что…»

– Жарко! – пробормотала девушка, прервав течение мыслей Баннермена. Первый раз она прикоснулась к его телу. – Ты пылаешь, как костер! Ты поделишься со мной своим теплом?

Ее тонкие длинные пальцы пробежались по груди Баннермена вниз, к молнии его штанов, и расстегнули их плавным, отработанным движением. А через мгновение незнакомка удивилась:

– Да ты не носишь нижнего белья! Значит, ты надеялся на что-то подобное?

Она грубо хихикнула и замерла. Баннермен почувствовал, как сжались пальцы ее руки. Внизу, между ног Джона, она ничего не нашла! Только горячую гладкую плоть, нечто похожее на согнутый локоть.

– Боже! – воскликнула она, выскочив из алькова. Ее груди свободно болтались, выставленные напоказ. – Боже мой!.. А ее преследователи были уже рядом. Один из них схватил девушку сзади, рукой закрыв рот, а другой грубо ухватил ее за грудь.

– Вот мы и пришли за тобой, – прошептал он, и в голосе его звучала угроза.

Пока девушка пиналась и фыркала, второй преследователь, отпустив ее грудь, зажег сигарету, но, так и не загасив зажигалки, приблизился к нише. Неровный свет выхватил Баннермена. Джон все еще стоял в широко распахнутом пальто и с расстегнутой ширинкой.

– Вот что, парень, – начал тот, что был с зажигалкой. – Мы не очень-то любим, когда приезжие пристают к нашим девушкам. Ты лучше задержи дыхание, малыш, потому что сейчас ты потеряешь свое «чудо».

Он затушил зажигалку, а потом ударил ногой, целя в пах Баннермена. В следующее мгновение, сжав тяжелую зажигалку в кулаке покрепче, чтобы удар получился потяжелее, хулиган двинул Баннермена в лицо. Он нанес оба удара почти одновременно. Раз… два… И попал он точно туда, куда целил.

Отброшенный назад неожиданной атакой, Баннермен выхватил из нагрудного кармана то, что на первый взгляд могло показаться обыкновенной авторучкой…

А девушка тем временем старалась вырваться на свободу. Человек, державший ее, попытался ударить по лицу, но промахнулся. И тогда она, извернувшись, провела ногтями по его щеке, оставляя прямые красные полосы. Когда же парень убрал руку, открыв рот незнакомки, ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, и только потом она закричала. Но она не звала на помощь. Вместо этого обратилась к своим мучителям:

– Оставь его! Ради Бога, оставь его… ты пожалеешь!

Все они были животными, но животными, принявшими человеческий облик.

Вырвавшись, девушка побежала и скрылась в темноте.

– Сучка ведь, а? – угрожающе произнес парень с окровавленным лицом. – Ладно… Давай-ка разберемся с этим ублюдком!

Он нырнул в альков, схватил Баннермена за отворот пальто и сжал ткань в могучем окровавленном кулаке.

Приятель

его немного отступил, а потом снова пнул ногой и ударил кулаком Баннермена. Тот не закричал и не застонал. Он даже не фыркал. Он должен был упасть на колени, харкая кровью, но ничего подобного не случилось.

– Ну-ка, вылезай оттуда, – приказал тот, кто вцепился в пальто Баннермена. – Вылезай, чтобы мы могли хорошенько попинать тебя… – Он дернул Джона за руку, вытаскивая из алькова. Но Баннермен стоял неподвижно, как скала. И тут что-то произошло с рукой парня. Она лишалась кисти. Обрубок забрызгал кровью лицо второго головореза.

И только тогда Баннермен вышел из алькова. Он дышал, и воздух вырвался из его легких, словно из огромных мехов. Его глаза светились, и лучи света скользили по лицам его противников, словно лучи лазерного прицела. Что-то сверкало в руке Джо. От этой штуки исходило мягкое жужжание. Баннермен взмахнул рукой и, описав полукруг, рассек грудь одного из противников.

Его оружие легко прорезало одежду и вошло в тело дюймов на пять. Оно с легкостью прошло через кожу, плоть, хрящи, ребра, сердце, легкие. И Джону не пришлось прикладывать особого усилия, словно он крошил вареное яйцо. Его противник не смог сделать следующего вздоха. Он умер еще до того, как тело упало на брусчатку мостовой. Второй парень неподвижно стоял и недоверчиво, широко открыв рот, смотрел на кроваво-красный обрубок своей руки.

Баннермен снова взмахнул странным оружием и обезглавил второго противника. Разрез оказался точным и сделан был без усилий, так что голова на какое-то мгновение оставалась на шее и упала на мостовую, лишь когда тело стало валиться наземь…

Глава третья

Пивные в Киллине – старые пивные и три новые – хорошенько обогатились с тех пор, как в округе появился «Киллинский замок». А случилось это почти два года назад. В наиболее популярном баре, одном из трех новых, названном просто – «Замок», по долгу службы познакомились Джек Тарнболл [2] и Спенсер Джилл. Тарнболл, в прошлом спецагент, сопровождал своего шефа – министра обороны, поэтому он проинструктировал Джилла раньше, чем два десятка официальных лиц, прибывших в Киллин.

2

Тарнболл в переводе с английского – «крутой мяч», аналог фамилии Крутой.

Джилл должен был решить, что же делать со странным феноменом, уже добравшимся до подножия холма Бена Лаверса.

– Странно… – повторил Джилл, словно подводя итог разговора с Крутым. Агент рассказывал ему о Замке спокойно, без неприязни. Все дело в том, что он говорил искренне… Однако Джилл лишь пожал плечами. – Я уверен… Черт побери, всегда у нас так! Если ты станешь рассказывать одну и ту же историю дважды в неделю, иногда устраивая представление, она надоест всем, не так ли? Я хотел сказать, что это ведь не «Гамлет». Эта история не похожа на шутку, которую можно приправить перчиком или подать как постное блюдо. Я не приукрашиваю факты – все так и есть… Скорее всего, Замок не что иное, как машина. Так я и скажу им, и постараюсь сделать это как можно аккуратнее.