Дом Двух Разумов
Шрифт:
— Это Рунильд.
Я рассказываю Джен о его эксцентричном поведении, о беспокойстве Стила, о разговоре с Вори.
— Его нельзя отбраковывать, — серьезно говорит Джен. — Знаю, с ним много хлопот. Но он прокладывает путь, который очень важен для всех нас.
— Путь? Что за путь?
— Ты не знаешь?
— Я ничего не знаю, Джен.
Она задерживает дыхание и откатывается в сторону, внимательно вглядываясь в мое лицо.
— Рунильд может заглядывать в сознание, — говорит она наконец. — Когда его голова приближается к голове другого человека, происходит передача. Без использования слов. Это… это что-то вроде телепередачи.
— Что?
— Мало того, Мимайз. Его собственная Правая тем же способом общается с Левой. Он может быстро передавать любые сообщения от одной половины к другой так, как не умеет ни один оракул. Он имеет полный доступ к тому, что воспринимает его Правая. Все, что видит и понимает Правая, включая то, что поступает от других Правых, может быть передано его Левой и выражено словами гораздо яснее, чем на это способен сам Стил!
— В это невозможно поверить, — лепечу я.
— Это правда! Это правда, Мимайз! Он еще только осваивает свои возможности и потому так возбужден, так неуправляем. Неудивительно, если представить, сколько всего обрушивается на него. Он пока не научился справляться со всем этим, вот почему ведет себя так странно. Но когда он начнет контролировать свою силу…
— Откуда тебе все это известно, Джен?
— Ну, Китрин мне рассказала.
— Китрин? Я разговаривала с Китрин, и она мне даже не намекнула…
— Ох! Наверно, мне не следовало рассказывать. Даже тебе, надо полагать. Ох, теперь у меня возникнут неприятности с Китрин, и…
— Никаких неприятностей. Ей необязательно знать, каков источник моих сведений. Но… Джен, как такое возможно? Как человек может обладать такой силой?
— Рунильд может.
— Так он говорит? Или Китрин, в его интересах?
— Нет, — твердо заявила Джен. — Он может. Они показывали мне, он и Китрин. Я чувствовала, как он прикасается к моему сознанию. Чувствовала, как он читает меня. Он любого может прочесть. И тебя тоже, Мимайз.
Я должна поговорить с Рунилвдом. Но осторожно, осторожно и, главное, в подходящий момент. Утром мне предстоит сначала встретиться с новой группой, провести детей через серию упражнений второго дня. Эти последние предназначены продемонстрировать, что их Правая половина, пусть немая, в данный момент изолированная и по всем меркам низшая, обладает такими способностями, которые в некотором смысле выше доступных Левой.
— Никогда не считайте Правую ущербной, — предостерегаю я их. — Воспринимайте ее скорее как чрезвычайно умное, необычное животное. Животное сообразительное, быстро реагирующее, одаренное богатым воображением, с одним-единственным недостатком — чрезвычайно бедным словарным запасом, не более чем несколько простых слов, и то в лучшем случае. Никто не испытывает жалости к тигру или орлу только потому, что они не могут говорить. И существуют способы дрессировки тигров и орлов, позволяющие общаться с ними, не используя слов.
Я вызываю на экран фотографию дома и прошу детей скопировать его, сначала используя левую руку, а потом правую. Хотя все они правши, то, что им удается изобразить правой рукой, лишь чуть-чуть лучше простого, топорного двумерного изображения. А вот рисунки, сделанные левой
Я прошу детей расставить разноцветные пластиковые кубики в соответствии со сложным узором на экране. Левой рукой они делают все быстро и точно. Взявшись же выполнять упражнение правой рукой, выглядят сбитыми с толку, хмурятся, кусают губы, надолго задерживают кубик в руке, не понимая, куца его опустить, и в итоге расставляют их в хаотическом беспорядке. Клейн и Босс сдаются через пару минут; Миллиам упорствует, как человек, полный решимости взобраться на слишком крутую для него гору, но добивается немногого; левая рука Лубет мечется взад-вперед в попытках выполнить задачу, которая ей явно не по силам, словно девочка воюет сама с собой. Чтобы вообще хоть как-то продвигаться, ей даже приходится держать нетерпеливую левую руку за спиной. Правой рукой никто не может в точности повторить узор, а когда я позволяю детям действовать обеими руками, руки буквально сражаются друг с другом за контроль. Прежде доминирующая правая неспособна смириться со своим более низким нынешним положением и сердито выбивает кубики у левой, которая пытается поставить их на место.
Мы переходим к упражнениям на разделенном экране дисплея с узнаванием лиц и анализом узоров, потом к музыкальным упражнениям и всем остальным, предписанным распорядком второго дня. Дети зачарованы той легкостью, с какой их Правые действуют во всем, кроме того, что связано со словами. Обычно и мне доставляет огромное удовольствие наблюдать, как раскрепощенные Правые пробуждаются к жизни и заявляют о своей силе. Однако сегодня меня гложет нетерпение, и я уделяю работе лишь поверхностное внимание — так хочется поскорее заняться Рунильдом.
Наконец занятия закончены. Дети уходят в классы, где их ждут обычные школьные уроки. Группа Рунильда до полудня тоже в школе. Может, я сумею отозвать его в сторону после ленча? Но мне как будто бы удалось вызвать его силой своего желания, я нахожу его сейчас в полном одиночестве, кувыркающимся на лугу среди алых цветов, рядом со зданием зала развлечений. Он тоже видит меня, прекращает свои прыжки, подмигивает, улыбается, вскидывает руку и посылает мне воздушный поцелуй. Я подхожу к нему.
— Тебя отпустили с уроков? — с притворной строгостью спрашиваю я.
— Цветы такие красивые.
— Цветы будут такие же красивые и после уроков.
— Ох, не будьте такой занудой, Мимайз! Я знаю все, чему там учат. Я умный мальчик.
— Может, слишком умный, Рунильд?
Он усмехается. Меня он не боится. Даже как будто покровительствует мне; он выглядит одновременно и слишком юным, и слишком мудрым для своих лет. Я мягко беру его за руку и тяну вниз. Мы усаживаемся рядышком на траве. Рунильд срывает цветок и дарит мне… с кокетливым видом. Я принимаю и цветок, и это выражение лица. Отвечаю теплой улыбкой и сама кокетничаю. Его обаяние неодолимо. Мне никогда не удается одержать над ним верх, выступая в роли фигуры, облеченной властью, только в качестве соучастницы. В наших взаимоотношениях всегда есть оттенок сексуальности и даже кровосмешения, как если бы я была его старшей сестрой.