Дом горячих сердец
Шрифт:
— Что ты здесь делала?
Она прищуривается и смотрит на меня.
— Да будет тебе известно, я убиралась на кухне.
И это странно. Джиана говорила, что никто кроме неё не убирается на кухне.
— Хм-м.
Ифа встаёт передо мной, сжимает запястье Катрионы и поднимает его двумя пальцами.
— Кажется, ты забыть убрать нож.
Я делаю шаг назад при виде сверкающего лезвия Катрионы.
— Я услышала громкие голоса.
Она вырывает свою руку из пальцев Ифы и делает шаг
— Тебе, может быть, этого не понять, но у меня нет когтей, на которые я могла бы положиться, если бы в наш дом ворвались нехорошие фейри.
— У тебя же есть магия, не так ли?
— Я полукровка. А это значит, что моя магия в два раза слабее магии чистокровных фейри. Как мне помогут ветки и цветы, если меня атакуют огненным шаром или утопят прямо на суше?
— А как тебе помогать нож против огненного шара или воды в лёгких? — парирует Ифа.
Она права, но и Катриона тоже. Я понимаю её желание иметь что-нибудь острое под рукой.
— Можешь положить нож на место, Катриона. Никакие нехорошие фейри пока не проникли во владения Антони.
— Тогда с чем были связаны те крики?
— Ни с чем.
Та живость, с которой я это говорю, заставляет одну из её бровей приподняться.
— Мы просто повздорили с Антони.
— Я рада. Не из-за вашей ссоры, а из-за того, что все мы в безопасности.
Она опускает руку, как будто нож неожиданно начал весить целую тонну.
В течение долгой секунды никто из нас не двигается с места и не говорит, но затем глухую тишину разрезает голос Ифы:
— Лучше тебе убирать нож на место, пока ты кого-нибудь не поранить.
— Ты считаешь меня настолько неуклюжей?
Я решаю снять напряжение, рассказав о том, зачем я решила спуститься в подвал.
— Ты случайно не знаешь, где здесь погреб?
— Знаю, но нам туда нельзя.
— Кто это сказал?
— Джиана и Антони.
— Они боятся, что мы выпьем всё вино?
Катриона фыркает.
— За той тяжелой дверью хранятся не только бутылки с вином, микара.
— А что ещё там хранится?
— Ты действительно думаешь, что они мне доверяют?
Я смотрю на лестницу, раздумывая о том, не стоит ли мне найти Антони или Джиану и напрямую спросить у них, что находится за той дверью. Кто из них скорее расскажет мне правду без применения соли? Но я хочу заслужить право знать их секреты, а не развязывать их языки силой.
— У меня есть вино на кухне, если ты его искала.
Катриона переводит внимание на Ифу.
— Я как раз туда шла, чтобы положить нож на место.
— Веди.
Я следую за ней, как и Ифа, хотя мой телохранитель выглядит так, будто она предпочла бы наесться червей. Вообще-то, черви ей наверняка очень нравятся.
Я морщу
— Осторожно, Фэллон. Она вести себя странно.
Я киваю.
— Я буду осторожна.
Наконец, мы заходим в помещение с массивными почерневшими очагами, выложенное кремовой плиткой. Медные кастрюли всех форм и размеров висят вдоль высокой стойки, сияя оранжевым светом в приглушённом пламени фонаря. Помещение чистое — овощи разложены по плетёным корзинам, а яйца занимают корзину из проволоки, сырные головы завернуты в ткань, а банки с маслами и специями стоят аккуратными рядами.
Видели бы эту кухню Дефне и Марчелло… как бы она им понравилась!
Звук вылетевшей пробки заставляет меня перевести взгляд на Катриону.
— Почему ты решила выпить? — она наливает два бокала. — Из-за разговора с моряком?
Ифа хватает один из бокалов, пробует вино, после чего отдаёт бокал мне.
— Что-то типа того, — бормочу я, приподняв бокал.
— За что пьём?
— За то, чтобы мужчины перестали вмешиваться в наши жизни.
Она испускает глубокий вздох.
— Какой идеалистичный тост.
— В королевстве Лора и в Неббе у женщин есть свобода. То, что Данте последует их примеру и применит эту практику к женщинам Люса — лишь вопрос времени. Верно?
— После всего того, что он сделал, я удивлена тому, что ты всё ещё уважаешь молодого Регио.
— Ты всё знаешь?
Кто из моих друзей нарушил обещание, данное Данте?
— Да. Берил любит поболтать.
Я давлюсь вином.
— Берил?
Катриона заводит золотой локон себе за ухо.
Всё ещё кашляя, я опускаю бокал.
— Берил знает?
На молочно-белом лбу между её изящными бровями появляется складочка.
— Ну, она ведь была там.
Мою грудь начинает покалывать, потому что Берил определенно не была свидетелем тому, как Данте заключил с Лором сделку об убийстве своего брата. Если только она не пряталась за каким-нибудь камнем, но по моим последним сведениям, эта женщина была куртизанкой, а не шпионом.
Катриона наклоняет голову.
— Почему-то мне кажется, что мы говорим о разных событиях.
Так и есть, Катриона…
— Что рассказала тебе Берил про Данте?
Куртизанка начинает изучать пузырьки, лопающиеся на поверхности её вина.
— Забудь о том, что я что-то сказала.
Но я не могу забыть.
— Пожалуйста, расскажи мне.
Он вздыхает.
— Дело не в том, что она сказала, а то, что она сделала.
Я оказываюсь в полнейшем недоумении, и должно быть это заметно, потому что Катриона добавляет:
— Мы, куртизанки, не можем отказать члену королевской семьи. Это работа слишком хорошо оплачивается.