Дом из кожи
Шрифт:
– Ладно. Тебя хотят допросить пара моих коллег.
Фенн вышел и его место заняли двое. Один был крупным и чёрным, другой худым и белым.
– Я детектив Мур, - сказал черный.
– Это детектив Гейнс. Мы ненадолго.
– Ну, - произнес Гейнс.
– Расскажи нам всё сначала и ничего не упускай, принцесса...
Письма из ада - 3.
Дорогой Эдди.
Иногда ты мне снишься.
Не спрашивай, почему. Ты бы обязательно спросил бы, если бы был здесь. Просто прими этот
Мне постоянно снится один сон.
Он начинается в крыле " D " , где только сон может избавить меня от монотонной скуки долгих месяцев и лет.
В этом сне мы оказываемся в Колинге. Мы гуляли во дворе, держась за руки. Ты такой красивый, что у меня замирает дыхание, а сердце перестает биться. Рядом Барбара Картланд, я чувствую себя юной девицей на первом свидании. Мы гуляем по газону, воздух пахнет дождем и срезанными цветами. Ты целуешь меня, где-то слышится гром. Может, он гремит только у меня в голове.
В этот момент я чувствую две вещи: просветление и страдание. Просветление от того, что я осознала, что люблю тебя и всегда любила, а ты любишь меня. Наши сердца бьются в унисон, наши стопы шагают одним темным путем. Да, чистое просветление. А страдание... чудовищные муки от того, что в мире есть кто-то, кто разделил нас, запер ме н я в темнице под названием "крыло " D " ". В месте, полном кошмаров. Дни и недели пролетают здесь, смазанные успокоительными препаратами, скованные смирительными рубашками и тьмой. Одно лишь страдание.
Ты говоришь, чтобы я не беспокоилась , и вместе мы выходим за ворота в большой мир. Мы проходим по пожелтевшей траве и подходим к ещё одним воротам. За ними кладбище. Из земли торчат покосившиеся памятники, надписи на них выветрились и едва различимы. Мы на месте. Я знаю. Мы там, где всё начинается и заканчивается.
Ты вы б ираешь заросший плющом старый склеп. В воздухе пахнет октябрем. Пахнет смертью, но, вместе с тем, возрождением. Мы входим внутрь. Держа друг друга за руки, мы читаем на могильных плитах едва видимые имена.
Ты укладываешь меня на мраморную плиту и осыпаешь засохшими лепестками роз.
Мы занимаемся любовью. В месте, полном насекомых и мертвых растений.
Ты любишь меня и твоё лицо меняется. Оно превращается в лицо моего отца и всех тех, кто имел меня в прошлом. Затем оно отекает, словно воск и снова появляешься ты.
Ты пробуешь на вкус землю.
– Ты принадлежишь мне, - шепчу я.
– Только мне.
Я
Затем я слышу звук бегущих ног. Очень громкий, оглушающий. Сотни марширующих ног в нацистских сапогах. Дверь нашего убежища распахивается и люди в белом забирают тебя у меня.
Ты исчезаешь.
Я плачу и кричу. Ногтями впиваюсь в их лица, грызу их глотки. Но всё безуспешно.
И тут я возвращаюсь в холодную темную комнату с ржавыми решетками и металлическими щитами на окнах. В щель окна я вижу оранжевую луну на фоне черного неба и облака. Ветер шепчет моё имя и ветки деревьев, скрипя, его повторяют.
Я начинаю кричать, понимая, что люблю тебя. Понимая, что истинная любовь никогда не умрет. Она просто ждет во тьме.
Как и я.
Твоя
Черри.
Зловещее воскрешение Кассандры Лумис.
Ночь, когда Кассандра восстала из мертвых, была самой обыкновенной. Ни завывающего ветра, ни проливного дождя, ни даже отдаленного грома. Ночь была тихой и теплой, безлунной, на небе ярко светили звезды, дул легкий бриз. В воздухе не висело никакой угрозы.
Именно эту ночь выбрала Кассандра. Или ночь выбрала её.
Её тело было найдено в месте известном, как Дом Зеркал. Нашёл её бродяга, который искал место для ночлега. Он сразу вызвал полицию, но перед этим обшарил все карманы и забрал всё ценное, включая документы.
Так она получила имя Джейн Доу. Этим именем называли все неопознанные трупы женщин.
Следующие дни были ужасны. Из шкафа её вытащил медэксперт с помощниками. До них, к ней подходили полицейские и отчаявшиеся граждане, потерявшие родных. Первые были просто невыносимы. Они стояли, смотрели равнодушными глазами, отпускали грязные шуточки, разглядывали раны. Парочка высказалась о её груди и ногах. Вторые всегда выглядели шокированными. Их взгляды были пусты, сердца тяжелы, голоса еле слышны. Никогда нельзя было сказать, радовались они или нет, когда видели, что лицо растерзанной девушки не принадлежало их близким. Они приходили и уходили в одном и том же мрачном состоянии.
Кассандра смотрела, как они появлялись и исчезали, её мысли блуждали в коридорах собственного разума. Ей было не совсем понятно, почему свет никогда полностью не гас. В какой-то части её сознания поселилось беспокойство и именно оно освещало её разум тусклыми лучами.
Судмедэксперта звали доктор Роже. Это имя ей показалось похожим на название дешевого шампанского. Таким он и был: изо рта у него постоянно несло свежим перегаром. Вместе с помощниками он резал и исследовал её внутренности. Он провел вскрытие, взял образцы жидкости, замерил глубину проникновения и угол ранений. Её скальп был срезан, а череп вскрыт, будто банка горошка. Содержимое черепа было вынуто, взвешено и порезано. Остальные внутренние органы были таким же образом изъяты и всесторонне исследованы. В их глазах она перестала быть человеком, она была трупом, оболочкой, которую можно крутить, вертеть и резать. И они отлично справлялись с работой. Поначалу, происходящее было ей отвратительно, потом стало приносить удовольствие и, наконец, наскучило. Это доказывало только то, что ко всему можно привыкнуть.