Дом из кожи
Шрифт:
– Сомс.
Он услышал, как произнесли его имя. Или показалось? Он открыл глаза. В дверях кто-то стоял. Женщина.
Он едва мог дышать, потому что именно этого он и ждал так долго.
– Кто ты?
– спросил он.
– Моё имя не имеет значения.
– Нет, а должно ли?
– снова спросил он. Эта женщина пришла его убить, так ли уж важно, кто она? Остальные пациенты спали, накачанные лекарствами. Вряд ли что-то было способно разбудить их. Они не проснутся, даже, если он закричит. Кем бы она ни была, она умна. Она выбрала именно тот самый момент,
А я-то почему проснулся?
Он знал, почему. Несмотря на лекарства, он почти не спал. Его разум постоянно находился настороже, ожидая этого момента.
– Чего тебе нужно?
– Я пришла за тобой.
– Кто тебя прислал? Доктор? Это доктор, да?
Она рассмеялась.
– Боюсь, что нет. Кое-кто другой.
Неясно почему, но ему тоже захотелось рассмеяться. Наверное, из-за того, что вся его жизнь была похожа на мрачную, грязную ошибку, целую комедию ошибок. И в последний час оставалось только рассмеяться.
– Другой, говоришь, - он снова хохотнул.
– Почему бы и нет?
– Это справедливо.
– Ну, так, давай.
Она шагнула вперед, в её движениях не было злобы, только лишь необходимость. Из коридора лился свет, освещая её. Она оказалась очень милой девушкой... Он смотрел на неё и понимал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Затем, увидел. Дело в её лице. В его выражении. Оно было каким-то неправильным, обесцвеченным, кости лица были расположены как-то неправильно, неровно. Макияж, наверное, решил он. Она нанесла грим, чтобы её не узнали.
Это лицо будет последним, что он увидит в своей жизни.
– Посмотрим, кто ты и что ты, - прошептал он. Она склонилась к нему, не обращая внимания на его слова. Руки Сомса были свободны. Утром с него сняли ремни. Скрюченные пальцы впились прямо ей в лицо.
Женщина издала утробный звук, когда ногти Сомса впились в грим и принялись сдирать с лица латекс и воск. Ошибки быть не могло. Лицо женщины оказалось изрезано, испещрено шрамами. Сквозь сухие бескровные раны проглядывали кости. Живой экспонат анатомического музея.
– Не нужно было этого делать, - сказала она.
– Ты бы ничего не получил.
– Мертвая, - тихо сказал он.
– Ты же мертвая. Сделай меня таким же. Только об этом прошу. Только об этом я мечтал всё это время.
– Да. Больше никакой боли. Я этого не допущу.
Она положила ему на плечи холодные ладони и сжала их. Он почувствовал, как хрустнули кости, но боли не было, только освобождение. Из глаз по щекам потекли слёзы, изо рта вытекла струйка слюны.
– От рук красивой женщины и умирать приятнее, - сказал череп, его коснулся терпкий запах духов и пудры, скрывавший нечто страшное.
Сомс так и не понял, что именно.
– Ты заслужил, - прошептала она, почти касаясь его губ своими и дыша сыростью.
– Заслужил последний поцелуй.
Она поцеловала его, оставив у него на губах куски собственной плоти. Он не закричал, да и не смог бы, если бы захотел. Она высосала из его легких весь воздух, глаза закатились, а кожа посинела. Вскоре всё закончилось.
***
Тело
Медсестра быстро его осмотрела и позвала старшего смены, чтобы тот зафиксировал факт смерти.
Всё это она проделала очень спокойно.
Здесь умирали далеко не в первый раз.
***
Кассандра восстановила лицо и вернулась к Эдди.
– С ним всё, - сказала она.
– Наконец, он обрел покой.
Эдди выглядел довольным, очень довольным. Будто с его плеч спал тяжкий груз. Он закрыл глаза и позволил себе усмешку.
– Он принял смерть спокойно?
– Не сопротивлялся. Не было насилия. Просто, конец. Он просил об этом, бедняга.
– Теперь он успокоится.
Эдди поцеловал её и какое-то время они сидели рядом и обсуждали совместное будущее. Что оно им принесет.
Жизнь удалась.
Адская книга
Лиза не была уверена, зачем ей понадобилось возвращаться в дом. Конечно, ей было любопытно. Но ей казалось, что обуявший её страх, когда Фенн вытащил её наружу, будет хорошей защитой от подобных решений. Однако, она вернулась, она снова здесь, сидит в машине и смотрит на дом. Ждет, что эта тварь снова вылезет и погонится за ней.
Нервов у неё уже не осталось.
Ей лишь хотелось изучить всю эту ситуацию со стороны и выяснить, есть ли в этом какой-то смысл. Но, оказавшись у бордюра, она поняла, что была слишком наивна, ища в этом хоть какой-то смысл.
Уйти оказалось непросто.
Следующие два дня после случая в Доме Зеркал были не из приятных. Фенн всё время находился рядом с ней, если не был на дежурстве, кормил супом, расчесывал волосы, заботился о ней, словно старший брат. Когда он не находился рядом, то, казалось, звонил каждые полчаса, узнавая, всё ли у неё хорошо. Его чрезмерное внимание постепенно начало пугать её, подобно возвращению Уильяма Зеро.
Он делал всё правильно, но постоянная бдительность удушала. Ей было чем заняться, кроме как находиться в плену его ухаживаний. Он ничего не знал о её переживаниях. Когда открылся проход в Земли, вместе с часами сломался и передатчик. Рациональная часть её сознания пришла к выводу, что, столкнувшись друг с другом, две реальности создали некое электромагнитное поле, которое действовало вопреки известным законам физики.
Фенн, о боже, бедняга Фенн. Он был влюблен в неё, погряз в мечтах об их совместной счастливой жизни. Он считал, у них есть будущее. Дом. Жизнь. Может, даже, дети. Только, этого никогда не будет. Она знала это, как и то, что не любила его. Жизнь простого обывателя была не для неё. Извращенные желания и развратные потребности боролись за обладание её душой, словно собаки за вкусную кость. Отрицать их не было никакой возможности. Если она станет ближе к нему, это разобьет ему сердце.