Дом, который будет ждать. Книга 2
Шрифт:
Это стоящее на окраине мрачное здание всегда навевало на меня какую-то совершенно иррациональную звериную тоску. Его неприступные тёмно-серые стены словно делили жизнь попавшего сюда человека на две части: «до» и «теперь». Оптимистичного варианта «после» тут не предусматривалось, ибо тот, кто оказывался здесь в качестве заключённого, никогда больше на свободу не выходил. Узники просто исчезали из жизни остального мира, как рисунок на песке, смытый волнами равнодушного моря: только что был – и вот уже и следа не осталось. По мне – лучше смерть, чем безысходное существование в этим каменном мешке
Медленно проходя по коридорам третьего подземного этажа, я через специальные окошечки в дверях рассматривал узников, большинство из которых оказалось в тюрьме из-за того или иного конфликта с властью, то есть – с Максимилианом, так как власть – это император, а император – это власть. Те, кто забывал об этом, очень быстро получали бессрочный вид на жительство в камерах третьего этажа.
Отобрав пять человек, я велел коменданту тюрьмы предоставить мне кабинет для разговора с каждым кандидатом. Я должен был убедиться, что эти люди мне подходят. Заключённые покорно отвечали на вопросы, но, когда комендант по моей просьбе озвучивал странное предложение, некоторые, как ни странно, выбирали подобие жизни в тюрьме, а не посещение знаменитого Франгайского леса.
В итоге я остановил свой выбор на пяти кандидатах, как и предлагал император, причём каждый из них полностью соответствовал тем требованиям, которые были мне озвучены. Осталось посмотреть, кто из них справится с поручением и, соответственно, оправдает своё избавление от медленной смерти в каменной камере без окон.
Завтра я планировал отправить первого из отобранных смертников, сына какого-то заштатного барона, который из-за собственной глупости и любви к риску ввязался в авантюру с контрабандой. Парень был хорош какой-то, на мой взгляд, излишне слащавой красотой, но женщины – странный народ, так что поклонниц у него было множество. Кроме того, он был неплохо образован, а уж историй всевозможных знал совершенно немыслимое количество. Так что если ему повезёт – Лиз гарантировано развлечение на несколько недель, это точно.
Когда отмытого и подстриженного баронета привели ко мне для инструктажа, я даже проникся к нему определённой симпатией, так как, несмотря на сиропную внешность, держался парень очень неплохо.
– Я магистр Каспер Даргеро, – сдержанно сказал я, – назови себя.
– Баронет Реджинальд фон Рествуд, – парень изящно поклонился, но без угодливости и с определённым достоинством, которое умудрился сохранить даже через несколько месяцев заключения, – это вам я обязан своим освобождением? Благодарю вас, магистр.
– Тебе объяснили задачу? – не обратив внимания на благодарность, холодно спросил я. – У тебя ещё есть возможность отказаться.
– Отказаться? – узник широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Да ни за что на свете! Даже если я погибну, то как мужчина, а не как застрявшая за шкафом крыса.
– Похвально, – я кивнул, жестом предлагая ему присесть, – тем более, что вероятность погибнуть достаточно высока, не обольщайся. Франгайский лес – это не место для увеселительных прогулок, думаю, ты это знаешь не хуже меня.
– Всегда мечтал побывать, – сообщил баронет, опускаясь в кресло, – говорят, там чего только нет, если знать, где искать.
– Что ты
– Ого! – баронет откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня. – Неужели речь идёт о самом мощном артефакте всех времён?
– Я спросил, что ты о нём знаешь? – я добавил в голос льда, и мой собеседник тут же уловил это. – Меня не интересуют твои догадки: только известные тебе факты.
– Око Тьмы – сильнейший артефакт, способный подчинить себе практически все остальные тёмные источники силы, – чётко, как школяр на экзамене ответил баронет, а я подумал, что он ведь, наверное, не так давно был беззаботным студиозусом, пока не решил, что умеет играть во взрослые игры.
– Совершенно верно, – кивнул я и продолжил, – по слухам, Око Тьмы спрятано в сердце Франгайского леса, но никто точно не знает, где именно. Ты пойдёшь туда и сделаешь несколько вылазок. Проверишь места, о которых я тебе потом скажу. После этого вернёшься и расскажешь. Понятно?
– Не всё, – спокойно ответил баронет, задумчиво постукивая пальцами по колену, – вы прекрасно понимаете, что я не переживу даже одной ночи в Франгайской чаще, если хотя бы треть из того, что о ней рассказывают, – правда. Значит, у вас есть какой-то вариант решения этой небольшой проблемы. Я прав?
– Прав, – не стал спорить я, невольно проникаясь к баронету смешанными чувствами. С одной стороны, его спокойствие и манера держаться свободно, но без угодливости, вызывала симпатию. А с другой – я не был уверен, что он, оказавшись на свободе, не затеет снова свою собственную игру, – неподалёку от портальной колонны есть скромный охотничий домик, в котором живёт… небольшая семья. Как правило, они не отказывают путникам, попросившим убежища на ночь. Думаю, и тебе они тоже предоставят приют.
– Охотничий домик? – баронет удивлённо посмотрел на меня. – А на кого там охотиться-то? Насколько я слышал, местные звери сами на кого хочешь успешно поохотятся.
– Это твои проблемы, – равнодушно пожал плечами я, – захочешь жить – разберёшься. Хозяйку дома зовут Элизабет, Лиз… Приютить тебя или нет – решает именно она. Так что ты, если доберёшься до этого убежища, уж постарайся ей понравиться.
– Хозяйка? – на лице Реджинальда мелькнуло выражение искреннего недоумения. – Что делать женщине в этом гиблом месте?
– Это не твоё дело, – прервал я разговор, – ты отправляешься завтра. Сегодня отдыхай и набирайся сил, завтра они тебе понадобятся. Все, без остатка…
Глава 3
Реджинальд
Я стоял возле кровати и молча смотрел на разложенные на ней чистые и даже новые рубашку, жилет и брюки. После нескольких месяцев, проведённых в камере без окон, я воспринимал выделенную мне комнатушку практически как императорские покои. По ней, о счастье, можно было даже свободно ходить, а моя камера была ровно пять шагов в длину и четыре в ширину. И, главное, в комнате было окно, которое можно было распахнуть и полной грудью вдохнуть свежий летний воздух, напоённый ароматами, на которые я прежде никогда даже внимания не обращал.