Дом крови

Смит Брайан

Некоторое время они не произносили ни слова. Молчание было лучше. Голова Эдди покоилась у нее на груди, пока она медленно гладила его спутанные волосы. Ее ноги все еще свободно обхватывали его бедра. Это было прекрасно, естественное физическое слияние. Эдди занимался сексом во время своего пребывания в Изнанке, но у него никогда не было возможности насладиться роскошью послесвечения. Если уж на то пошло, секс в Изнанке даже отдаленно не напоминал то, что только что произошло. Воспоминание об этих быстрых, животных совокуплениях опечалило его, послужив напоминанием о том, насколько мрачным оставалось его положение. И ему не

нужны были напоминания. Он просто хотел насладиться этим моментом. Насладиться ощущением мягкого, обманчиво хрупкого тела Жизель под собой.

Он только что занимался любовью с женщиной.

По-настоящему занимался любовью с женщиной.

Прекрасная, необыкновенная вещь, один из величайших даров природы. Самая естественная, нормальная вещь в мире. Как приятно было снова почувствовать себя нормальным, пусть даже всего на несколько мимолетных мгновений. Как бы ему хотелось навсегда сохранить этот момент, сделать эту плотскую интрижку вечной.

Но этого не могло быть.

Каким-то образом он знал это.

И поэтому он не удивился, когда Жизель сказала:

– У нас осталось совсем немного времени.

Эдди вздохнул.

– Я так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде.

Она погладила его по щеке.

– Время расплаты уже близко. А теперь... расскажи мне о своих снах.

Так он и сделал. Он описал женщину по имени Дрим, чье повторяющееся присутствие в его снах было похоже на предзнаменование, знак какого-то важного события, с которым он был каким-то образом связан. Он рассказал ей о своей растущей уверенности в том, что Дрим - это реальный человек, а не просто какой-то символ подсознания.

– Но сами сны, я думаю, символичны. Произойдет что-то катастрофическое. Я продолжаю представлять себе огненные пожары. Возникает ощущение искушения, психической войны за душу этой женщины, - Эдди покачал головой.
– Я не могу во многом разобраться, но у меня такое чувство, что она - ключ ко всему.

Взгляд Жизель метнулся к пологу кровати. Она выглядела задумчивой.

– Расскажи мне о своем побеге. Ничего не упускай. Не жалей деталей, какими бы незначительными они ни были.

И он рассказал ей о побеге. О доставке припасов на контрольно-пропускной пункт. О том, как он проскользнул в один из туннелей, ведущих вверх, пока охранники на станции, где было мало людей, были заняты тем, что использовали в своих интересах женщин из команды снабжения. Он прошел более ста ярдов по туннелю, прежде чем услышал позади себя приглушенное эхо громких голосов. Он рассказал ей о своем отчаянном броске по туннелям. В какой-то момент оборотни учуяли его запах. Воспоминание об этом ужасном фырканье, о неестественном жадном вдохе заставило его содрогнуться в объятиях Жизель. Затем он рассказал о своем прохождении через будку охраны и сюрреалистическом подъеме по бесконечной лестнице.

Жизель издала какой-то звук.

Эдди нахмурился.

– Что?

Она провела пальцами по его волосам.

– Я тут подумалa, насколько проще было бы для тебя, если бы мы смогли к тебе обратиться.

– Мы?

Жизель только улыбнулась.

У Эдди голова шла кругом. Он так многого не понимал.

– Черт. Послушай, мне все равно, кто во всем этом замешан... что бы ни происходило. Но если я вам нужен здесь, если у меня действительно есть какое-то предназначение, которое

я должен встретить... почему бы вам не сказать мне об этом прямо?

Улыбка Жизель не дрогнула.

– Судьбу нельзя изменить.

– Я не понимаю.

Она легонько поцеловала его в губы.

– Ты должен был прийти ко мне по собственной воле, Эдди, не зная заранее, какую роль тебе здесь предстоит сыграть.

– Но почему?

Она вздохнула.

– Так распорядились высшие силы, - ее улыбка, наконец, погасла.
– Сомневаюсь, что ты пришел бы сюда, если бы знал, что тебя ждет.

Эдди не понравилось, как это прозвучало. Это свидание с так называемой судьбой, по всем признакам, подвергало его большой опасности.

Опасности, угрожающей жизни.

Это был не его любимый напиток, спасибо огромное.

Он прочистил горло.

– Послушай...

– Тихо, - oна приложила палец к его губам.
– У тебя редкая возможность, Эдди, шанс достичь величия. Чтобы сделать доброе дело, - что-то промелькнуло в ее глазах, едва заметная тень сожаления.
– И чтобы помочь мне искупить вину...

Он снова нахмурился.

– Подожди... Ты говоришь о том, о чем я думаю...

Она снова прервала его.

– Да. Тогда мы уйдем отсюда.

Уйдем?

Эдди знал, что надеяться не стоит.

Надежда - это сердечная боль, которая вот-вот должна была случиться.

Но Жизель сказала:

– Да, Эдди, мы это сделаем.

Она снова притянула его к себе.

И ахнула.

– Я обещаю.

* * *

Дрим не моглa поверить, насколько великолепен был Кинг. Его квадратная челюсть и холодные голубые глаза были предметом страстных эротических фантазий. Волнистая прядь каштановых волос была откинута со лба. На нем были черные брюки с аккуратными складками, накрахмаленная белая рубашка с расстегнутым воротом и начищенные лоферы орехово-коричневого цвета. На одном из его пальцев поблескивало какое-то кольцо. Но привлекательность заключалась не только во внешности. Было что-то такое в его понимающем взгляде, от чего у нее подкашивались колени.

Дрожь пробегала по ее телу каждый раз, когда он одаривал ее своей ослепительной улыбкой, как сейчас.

– Скажи мне, Дрим, если не возражаешь, я спрошу... твои родители были...
– oн поджал губы, словно обдумывая, как лучше затронуть потенциально деликатную тему.
– ...из тех, кто жил в коммунах и путешествовал по стране вслед за музыкантами-кочевниками?

Алисия фыркнула.

Дрим бросила на нее взгляд, а затем одарила Кинга своей самой открытой, располагающей улыбкой.

– Нет, я не возражаю против этого вопроса. Я понимаю, к чему вы клонитe. Мое имя.

Кинг приподнял бровь.

– И это прекрасное имя.

Дрим краем глаза заметила, как Алисия закатила глаза. Она знала, что Алисия сказала бы о Кинге наедине. Что он был фальшивым. Что он излучал фальшивую искренность, как строители обливаются потом. И, возможно, в этих обвинениях была доля правды, но Дрим было все равно. Она знала, что поведение Кинга по отношению к ней было типичным для хищного мужчины. Его интерес к ней был очевиден как по чертам его лица, так и по тому пристальному вниманию, которое он ей уделял.