Дом культуры
Шрифт:
– Круто…, – пробормотал Сергей, подобрав бусинку и посмотрев сквозь нее на свет. – Все, можно сказать, удобства. Ладно, надо Ирму позвать, что ли…
Он вышел из ванной и повернулся к выходу. Однако, белой двери, равно как белибердятины над ней, не было. На их месте появилась коридорная развилка. Сергей в недоумении оглянулся. С другой стороны картина была аналогичной. Он мог поклясться, что шел прямо, никуда не сворачивая, но на всякий случай добежал до того места, где был выход, и огляделся. Там появилось два коридора. И каждый из них заканчивался развилкой. Сергей бросился к другому концу – и там все было
– Ирма! – позвал Сергей. Эхо промолчало, хотя звук капающей воды оно повторяло исправно. – Ирма! Яна! Баревский! Кто-нибудь!
Ответом был только звук падающих капель…
4
… – Здесь какая-то система должна быть, по-любому! – Макс резко встал из-за парты и прошелся по классу взад-вперед, поднимая облачка белой пыли. Яна неуверенно кивнула. Мумия учительницы за столом и букет засохших цветов в вазе ее уже практически не пугали, но она все равно старалась не смотреть в их сторону. Пыль, поднятая Максом, осела на темных, коротко стриженых яниных волосах, на плечах и лице. Девушка поморщилась и чихнула. Желтые тетрадные листки в клеточку, лежавшие на парте, разлетелись в стороны, и прямо в полете рассыпались в прах.
– Я вот кино видел, там короче люди попали в какую-то ерундень, а в ней много комнат, железных таких, и все одинаковые. В некоторых ловушки. А на каждой двери цифры. Если их как-то там сложить и перемножить, можно разобраться, есть ловушка или нет. А еще они, цифры эти, подсказывали, как выбраться.
– Ну и как, получилось?
– Там, короче, один шизик был, ну, даун полный, умственно отсталый. Но он круто считал в уме, больше ничего не умел. Так вот, он выбрался. На этом фильм и кончился. Даже не показали, что снаружи.
– А остальные?
– Померли, – пожал плечами Макс. – Перерезали друг друга с психу. Ну, одного еще кислотой… хе, замочили. Ловушка сработала. Подсказку не так разобрали…
– Оптимистично, ничего не скажешь!
– Да ну тебя! Ведь тут тоже на каждой двери буквы и цифры – видела? Они наверняка что-то значат, надо только в систему въехать, – Макс подошел к доске и взял тряпку, намереваясь стереть корявую надпись «1 сентября». Но тряпка безнадежно окаменела. Макс в сердцах плюнул и швырнул ее на пол. Тряпка упала и раскололась на несколько кусков. Яна устало усмехнулась. Макс принялся стирать надпись рукавом. Получалось это у него плохо, доска лишь покрылась царапинами и белыми разводами, а сам Макс перепачкался мелом.
Яна опустила голову. Ее слегка тошнило – может, от противного скрипа, который раздавался при каждом движении Макса, а может, от голода. За те две недели, что она провела здесь, Яна съела лишь пару бутербродов да пачку китайской лапши, которую она сгрызла всухомятку, запивая сырой водой, сочившейся по капле из трубы. И еще Макс, которого Яна встретила пару дней назад, угостил ее чипсами.
…Яна оказалась в Светлом Будущем, можно сказать, случайно. В тот день ее мутило с самого утра. Скорее всего, причина была в выкушанной накануне в одиночку бутылке вина. Хорошо, что Сергей уже спал, и не видел, как его ненаглядная, захлебываясь и чертыхаясь, хлестала красную, противно—сладкую жидкость прямо из горла. Впрочем, Яне было на это плевать. Как плевать и на то, что она глушит свой страх гнусной дешевой
По дороге домой с Яной случилось нечто ужасное. Началось все с того, что на перекрестке ей в спину уткнулся кто-то. Яна оглянулась, и увидела пожилого мужчину в темных очках, и с тросточкой. Слепой тихим шелестящим голосом попросил довести его до дому, назвал адрес. Яна осторожно взяла заплутавшего инвалида за локоть, и тут ей стало как-то не по себе. Она почувствовала, будто где-то неизмеримо далеко словно пришли в движение гигантские проржавевшие, покрытые паутиной шестерни, до этого спавшие сотни лет…
Яна и слепой вошли во двор дома. Девушка бросила взгляд на песочницу. Мальчик лет пяти лепил куличики с помощью формочки. Все пространство вокруг него уже было занято одинаковыми песочными фигурками, но пацан с маниакальным упорством продолжал штамповать куличик за куличиком. Словно надеялся, что когда-нибудь результат будет иным.
Над головой увлеченного ваятеля зашелестели ветки. Яна вздрогнула. Она готова была поклясться, что в листве мелькнула обезьянка. Нет, просто показалось… Яна так задумалась о несуществующей мартышке, что не заметила грязной лужи и наступила в нее, почти до колен забрызгав ноги липкой зеленоватой грязью.
В ботинок девушке уткнулся кособокий кораблик, сделанный из газеты. Яна тряхнула ногой, и поток воды обдал утлое суденышко. Кораблик медленно потерял форму, превратившись в комок мокрой бумаги, и навсегда сгинул в темных водах своего зловонного океана…
Яна слегка подтолкнула своего попутчика, огибая лужу. «Шестой подъезд», – прошелестел девушке на ухо слепой. Другой конец дома. Яна пошла вдоль здания, мысленно считая подъезды. И каждый из них, словно чувствуя приближение Яны и ее спутника, выплевывал им навстречу людей.
Из первого буквально вывалились парень с девушкой. Они обнимались так страстно, словно пытались срастись друг с другом.
Из второго вышел, задев Яну плечом, вусмерть пропирсингованый субъект с ярко-зеленым ежиком волос. Солнце отразилось в сережке в виде стрелы, пробившей бровь парня. Яркая вспышка на миг ослепила Яну…
Третий подъезд изверг на свет божий прилично одетого, но пьянющего парня с бутылкой дорогого вина в руке. Впрочем, перегар был не менее вонюч, чем от какой-нибудь паленки…
Из четвертого подъезда вышмыгнула старушка с полной авоськой помидорной рассады. За спиной у нее красовался внушительных размеров рюкзак, который и не каждый здоровый мужик поднимет. Дачная маньячка…
Из пятого подъезда не вышел никто, но до Яны донеслись страстные вздохи. Похоже, кто-то предавался любовным утехам прямо на лестничной площадке.
И, наконец, шестой подъезд продемонстрировал наглядный результат этих самых утех. Возле него, опираясь на стену стояла бледная беременная женщина. В ее глазах застыл ужас, под ногами расплывалась лужица – отходили воды.