Дом Люцифера
Шрифт:
Джон не сводил с него глаз. Этот человек явно что-то скрывает. Весь вопрос в том, сумеет ли он, Смит, убедить его раскрыть тайну.
– Однако же что-то явно беспокоит вас, доктор Камиль. И речь идет непосредственно о медицине. Уверен, это не имеет никакого отношения ни к Саддаму, ни к войне. А потому, что мешает нам обсудить эту проблему? Никакой опасности в этом я лично не вижу. К тому же, – осторожно добавил он, – речь идет о гибели людей от неизвестного вируса.
Доктор Камиль прикусил нижнюю губу. Черные глаза смотрели настороженно. Он оглядел комнату с таким видом, точно боялся, что сами
– Примерно год тому назад я лечил одного человека. Он умер от синдрома резкой респираторной недостаточности, сопровождавшейся обильным кровотечением из легких. А до того проболел недели две, и у него были все симптомы сильной простуды.
Джон с трудом подавил охватившее его возбуждение. Те же симптомы наблюдались и у жертв загадочной болезни в США.
– Наверное, это был ветеран операции «Буря в Пустыне»?
В глазах Камиля мелькнул страх.
– Не смейте так говорить! – прошипел он. – Этот человек имел честь сражаться вместе с республиканской гвардией, он принимал участие в Славной Войне Объединения Нации!
– Существует ли возможность, что он заразился в результате применения биологического оружия? Мы знаем, у Саддама оно есть.
– Это ложь! Грязная ложь! Наш великий лидер и вождь никогда не разрешил бы такого оружия! И если оно и было в стране, то попало в нее от наших врагов.
– Хорошо. Сформулируем иначе. Мог ли этот человек заразиться в результате применения вражеского биологического оружия?
– О, нет. Никоим образом.
– Но ведь он подхватил болезнь именно во время войны?
Доктор кивнул. Смуглое его лицо искажала тревога.
– То был старый друг нашей семьи. И каждый год он проходил у меня полное обследование. Нельзя, знаете ли, быть уверенным в здоровье в такой отсталой стране, как наша. – Тут он осекся, темные глаза виновато забегали, ведь он только что оскорбил свою страну. – Вскоре после того, как кончилась война и он вернулся к нормальной жизни, у него начали проявляться симптомы легких простудных заболеваний. Традиционное лечение результатов не приносило, но и проходили они быстро, как бы сами собой. На протяжении нескольких лет он страдал внезапными приступами лихорадки, наблюдались также симптомы, присущие гриппозному состоянию. А потом вдруг началась сильная простуда, и он умер.
– А были в то время в Ираке зарегистрированы другие случаи смерти от того же вируса?
– Да. Еще два, здесь, в Багдаде.
– И жертвы – ветераны той же войны?
– Так я слышал.
– Кто-нибудь излечился?
Доктор Камиль скрестил руки и кивнул – с самым несчастным видом.
– Разные ходят слухи, – он избегал смотреть в глаза собеседнику. – Но лично мне кажется, всем этим больным удалось выжить, как-то преодолев синдром острой респираторной недостаточности. Да и вообще, нет на свете вирусов, смертельных на все сто процентов. Даже Эбола.
– И сколько выживших?
– Трое.
Здесь трое и там тоже. Это много о чем говорило, и Джон пытался побороть охватившие его страх и возбуждение.
– И где находятся эти выжившие?
Тут
– Довольно! Не хочу, чтобы потом вы разболтали где-нибудь об этом, тогда след неизбежно потянется ко мне. – Он распахнул дверь кабинета и указал на другую, в конце коридора: – Все, хватит. Немедленно уходите!
Джон не двинулся с места.
– Но что-то все же заставило вас рассказать мне все это, доктор. И дело вовсе не в тех трех умерших, верно?
На секунду показалось, врач готов сквозь землю провалиться.
– Ни слова больше! Замолчите! Уходите отсюда! Я ни на грош не верю, что вы из Белиза или ООН! – Он повысил голос. – Один телефонный звонок властям, и вас…
Джон весь напрягся. Насмерть перепуганный врач был способен на что угодно, и Джону не хотелось рисковать свободой. Он вышел в коридор, а потом, через черный ход, в узкую аллею у дома. И с облегчением заметил, что лимузин ждет его у обочины.
Оставшись один в кабинете, доктор Хусейн Камиль весь дрожал от ярости и страха. Он совершил непростительную ошибку, сам поставил себя в такое положение и теперь боялся, что его схватят. И в то же время эта ужасная ситуация подсказывала выход, и все могло обернуться в его пользу. Если, конечно, он осмелится сделать это.
Он сидел, скрестив руки, печально качая головой, и пытался унять свои страхи. На его содержании находилась большая семья, страна распадалась прямо на глазах. Следовало подумать о будущем. Он устал быть нищим в стране, где, сделав всего один верный ход, можно было получить так много.
И вот наконец он решился и потянулся к телефону. Но звонил он вовсе не властям.
– Да, это доктор Камиль, – еле слышно выдохнул он в трубку. – Вы говорили со мной об одном человеке, – он еще больше понизил голос. – Он только что вышел из моего кабинета. При нем документы, выданные сотруднику ООН из Белиза. На имя Марка Бонне. Тем не менее я почти уверен, это тот самый человек, о котором вы меня спрашивали. Да, речь шла о вирусе, появившемся во время войны… Он расспрашивал о нем и о жертвах. Нет, он не сказал, куда направился. Но его очень интересовали выжившие… Конечно, буду страшно вам признателен. Так до завтра, да? Буду ждать антибиотики и деньги, как вы обещали.
Он бросил трубку и буквально рухнул в кресло. Потом вздохнул и почувствовал себя немного лучше. Настолько лучше, что даже позволил себе улыбнуться. Да, риск велик, но вознаграждение, если повезет, того стоит. Сделав всего один звонок, он станет настоящим богачом в Багдаде. Ему будут поставлять столь ценные здесь антибиотики.
Он уже довольно потирал руки. Теперь на будущее можно было смотреть с оптимизмом.
Богачи станут приползать к нему на коленях, стоит им самим или их детям заболеть. Они завалят его деньгами. И не динарами, совершено бесполезными в этой проклятой Аллахом стране, где сам он оказался пленником с тех пор, как эти кретины, американцы, развязали войну, а потом ввели еще и эмбарго. Нет, больные богачи с ног до головы осыплют его настоящими американскими долларами! И вскоре у него будет достаточно денег, чтобы бежать отсюда всей семьей и начать новую жизнь где-нибудь еще. В любом другом месте, только не здесь…