Дом на берегу ночи
Шрифт:
Худенькая некрасивая девушка крутилась вокруг Маши, поправляя складки воздушного белого платья, и Маша представила себе, как та после закрытия магазина, оставшись одна, наедине со своим одиночеством и, быть может, отчаянием, меряет все платья подряд, кружась перед зеркалом и мечтая о замужестве, о собственной свадьбе. Хотя, кто знает, может у этой девушки есть семья, дети…
— Да, пожалуй, на этом платье и остановлюсь, — сказала Маша. В отличие от своих подруг, в свое время так же готовившихся к свадьбе, она занималась поиском свадебного платья одна, хотела выбрать то, что нравится только ей. Имея самое смутное представление
Выйдя из салона с большой коробкой в руках, Маша решила перевести дух, села за столик в летнем кафе, заказала сок. Город уже проснулся, открывались магазины, мальчик с щеткой и ведром мыл витрины, из кондитерской долетал аромат свежевыпеченных бисквитов, в кафе пахло молотым кофе, в подворотне, в темной арке, сидела на ящике из-под бананов смуглая нищенка в теплой вязаной кофте, ела булочку и запивала кофе из пластикового стаканчика, которыми ее угостил кто-то из сердобольных продавщиц близлежащего продуктового магазина.
Это удивительно, думала Маша, что салон открывается так рано, в восемь часов. Платье-то она выбрала еще вчера, продавщица сказала ей, что надо бы его поскорее выкупить, потому что еще две невесты положили на него глаз…
Мысли были ленивыми и одновременно какими-то тревожными. Платье куплено, кольца — тоже. В квартире, которую купил Федор, уже сделан ремонт, осталось только привезти мебель. Жизнь стремительно несется вперед, не оставляя возможности уже что-то изменить или хотя бы приостановить. Брак — дело решенное, и приготовления к свадьбе практически закончены: заказан ресторан, разосланы открытки, сделаны необходимые покупки.
У Маши была своя маленькая квартирка, в которой она жила одна и первое время очень дорожила своей свободой. Сейчас же ей предстоит переехать в новое жилье, варить кофе в новой кухне, спать в новой кровати и жить с человеком, который сделает новой ее жизнь.
Она сильно волновалась. И это при том, что знала Федора почти всю жизнь, часто ночевала в его холостяцкой квартире, готовила ему завтраки и иногда ужины, смотрела с ним футбол… Но как жить вдвоем? Что ее ждет?
— Маша? Зимина?
Она вздрогнула. Женский голос заставил ее обернуться. Девушка в белом брючном костюме стояла напротив солнца, и лица ее поначалу было не разглядеть.
— Маша, это же я, Галя!
Галка Курочкина! Вот это сюрприз! Школьная подруга, хороший жизнерадостный человек!
— Галка, как я рада! — Подруги обнялись. — Садись! Ты откуда?
— Из Калины. Это ты перебралась сюда, а я осталась там, работаю врачом в районной больнице. Вышла замуж…
— За Никиту?
— Да, и нисколько, между прочим, не жалею!
— Он хороший парень, я его отлично помню! Детки есть?
— Нет пока еще, но мы над этим работаем!
— Очень хорошо выглядишь!
— Ты тоже!
Маша смотрела на Галку и вспоминала ее девичьи разговоры о будущем. Мечтала окончить медицинский в Калине, но работать хотела в Москве: столица, заработки, другая жизнь. Это была ее цель. Видимо, роман с Никитой, любовь, а потом и замужество
— Значит, в Москву не поехала? — понимала, что не надо спрашивать, и так понятно, но все равно зачем-то спросила.
— Какие наши годы?! Еще поедем. Вместе с Никитой.
— А он чем занимается?
— В администрации работает, хорошую должность занимает, — напустила туману Галка.
Она была хороша собой, яркая брюнеточка с матовой кожей и ярко-синими глазами. Никто не верил в свое время, что у нее не синие линзы, а свои, похожие на драгоценные камни, глаза.
— Кого-нибудь из наших видишь? — спросила Маша скорее из вежливости, чтобы показать свою пока еще неразорванную связь с прошлым, с друзьями детства, с городом Калина. На самом деле все связи с друзьями, за исключением Федора, конечно, были потеряны, о чем она нисколько не жалела. Жизнь несла ее вперед, не давая возможности опомниться, не то что оглянуться. Какие-то новые события, работа в адвокатуре, множество уголовных и гражданских дел, клиенты, суды, документы, а теперь еще и свадьба!
— Танюха Убейконева со мной работает, в педиатрии. Вадим Дорошев метит на прокурора. Егорка Князев, представляешь, выучился на повара, сейчас в Москве работает в каком-то дорогом ресторане, у меня визитка есть, если поедешь…
— А Андрей? Он с Алисой?
— Да. Они поженились, Алиса открыла художественный салон, скупает картины местных художников, занимается благотворительностью, кормит их, представляешь?! Договорилась с подругой, у которой свое кафе, чтобы по пятницам та предоставляла его голодным художникам, скульпторам, кажется, туда ходят и музыканты, а иногда приглашает всех к себе на дачу… — щебетала Галя. — Знаешь, эти художники, такие потрепанные жизнью люди, но интересные, талантливые, хотя и неудачники или просто спившийся народ… Она кормит их супом, жареной картошкой с котлетами, говорит, что отбивные они есть не могут, у них нет зубов…
— А с чего бы это ей заниматься этими людьми? Какой толк?
— Говорили, что ее родной отец был художником, знаешь, этаким непризнанным гением, он, кажется, повесился в своей мастерской… Думаю, отсюда такой интерес к художникам.
— Молодец Алиса, что я могу еще сказать! Вместо того чтобы деньги на тряпки тратить…
— Денег у них полно, — перебила ее Галка, продолжая свою мысль. — Папаша же пристроил Андрея в свою фирму…
— Вот я и говорю, что вместо того, чтобы тратить деньги на себя, она занимается таким благородным делом. Я бы на ее месте попробовала бы организовывать выставки, чтобы они могли реально заработать для себя деньги.
— Так вот она в своем салоне их и выставляет!
— Здорово! И как она выглядит? Не растолстела?
— Нет, такая же стройная, — поджала губы Галка. — И красивая. Они вообще хорошая пара. Видные такие, яркие!
— Понятно…
— Да, чуть не забыла, еще Сашок Горностаев. В деревню уехал. Квартиру продал и вложился в сельское хозяйство. У него бычки.
— Сашка?! Надо же! Он же на филологическом учился… Что ж, все устроились, я рада. За пять лет столько произошло перемен.
— А у тебя как дела?