Дом на цилиндрах
Шрифт:
— Наверное, в районе проспекта Вернадского… — обернувшись и некоторое время вглядываясь в боковое стекло, ответил я.
— Нет никаких идей, какие и к кому у нас могут быть здесь дела?
— Никаких…
— Ладно, спишем это на период адаптации после больницы. Вот мы миновали МГИМО, и что же точно будет впереди?
И тут я понял: мы, скорее всего, направляемся в то образовательное учреждение, где мы были с Андреем в гостях у Николая. Неужели его тоже вовлекли во всё происходящее со мной или это как-то связанно с Виолеттой?
— По глазам вижу, что начинаешь кумекать.
Я потянулся было к той бутылке, которой он меня поил после происшествия с бананами, но Хельман, брезгливо усмехнувшись, вручил мне горячую воду, бултыхающуюся в небольшой пластиковой квадратной ёмкости, засунутой в отделение на двери с его стороны.
— Ну тоже мне, молодец! Со своими тошнотиками мойся и пей сам. Давай прямо на руки!
Я открыл крышку и плеснул на выставленные на уровне моих глаз пальцы попутчика. Почему-то мне в них очень не понравилось отсутствие дрожи и даже захотелось чем-нибудь хлопнуть сверху, чтобы они хотя бы немного покачивались. Но тут сам Хельман с вожделением быстро зашевелил ими, потом сложил лодочкой и долго небрежно тёр лицо, фыркая и благодушно отдуваясь. В какой-то момент мои руки снова начали сильно дрожать, а часть воды лилась на сидение, однако попутчику, похоже, это было безразлично.
— Отлично! Хоть и горячая, а всё одно немного посвежее. Ладно, ты как? Готов к началу захватывающего представления?
— Если это нечто вроде того, что было, то не уверен…
— Да ладно тебе. Бери лучше в руки бинокль и смотри вон туда!
Хельман показал на что-то в открытом окне, но я увидел только затянутое дымом небо и неестественного цвета диск солнца.
— И куда мне смотреть?
Мои руки нервно сжимали бинокль, но после короткого размышления я решил, что ещё совсем слаб для того, чтобы попытаться причинить им попутчику значительный вред.
— А вот видишь, между той высокой башней через дорогу и к этому дому тянутся несколько проводов. Есть?
Я, прищурившись, пригляделся и кивнул, смутно вспоминая, что уже видел их мельком, когда был на крыше с Андреем и Николаем.
— Отлично. На самом деле, понятно, они будут потолще, чем кажутся отсюда, поэтому не такие, возможно, и труднопроходимые, особенно, если человек не боится высоты. Это, согласись, вызывает определённого рода беспокойство, но с наклоном, наверное, всё-таки шансов уцелеть здесь маловато!
Хельман ещё что-то произнёс совсем тихо, потом извлёк из кармана сотовый телефон и, набрав номер, включив громкую связь. Сначала в машине слышались лишь неприятные щелчки, потом появился гудок, звук которого дрожал и странно плыл. Наконец раздался щелчок и какой-то неестественно высокий голос ответил:
— Слушаю!
— Это хорошо. Всё помнишь? — Хельман цокнул языком и провёл пальцем по заляпанному дисплею.
— Да. Где они?
— Ты всё
— Может, я могу предложить взамен что-то ещё? Всё, что угодно!
И тут я узнал голос Николая — испуганного и готового, судя по всему, на всё.
— Нет. Действуй и не медли!
Хельман нажал кнопку отбоя и повернулся ко мне:
— А теперь смотри и ничего не упускай. Поднимай бинокль и настройся на место, где самый толстый провод выходит с крыши высотки!
Предчувствуя недоброе, я сделал так, как было сказано, и, едва удобно расположил локти на коленях, заметил какое-то движение. Кажется, там кто-то махал руками или делал что-то подобное, затем появился и сам Николай — сосредоточенный и больше напоминающий скрюченного старика, чем того человека, с которым я недавно познакомился.
— Ага, вот и наш канатоходец. Ну, может, пари? До какого места, думаешь, он сможет добраться?
У меня в голове тут же мелькнул вопрос: почему он не взял с собой никакого противовеса, типа того же шеста? Но в следующее мгновение я понял, что думать надо вовсе не об этом. Видимо, Хельман каким-то образом заставил Николая делать то, свидетелями чему мы становимся. Зачем? Что опять за дурацкая игра?
— Вот-вот, гляди, шатается, но выправляется. Эх, упустил момент. Нет, всё-таки шансы никакие… ещё и провод под ним проминается. Точно, пиши пропало! Так будем делать ставки?
— Нет. А что случится, если он всё-таки сможет пройти?
— Да ты, если приглядеться, совсем не азартный! И об этом можешь не думать. Ну а если чудо всё-таки случится, что же, тогда у меня появится ещё одно небольшое дельце. Конечно, я предпочёл бы его избежать, но так или иначе придётся тогда решать и этот вопрос! — ответил Хельман и промокнул платком свой блестящий от пота лоб.
Я продолжал следить за корчащимся на проводе человеком и невольно представлял, как бы чувствовал себя на его месте. Учитывая, что даже при мысли об этом у меня начинала кружиться голова и сводить низ живота, я точно выглядел бы гораздо менее достойно, чем Николай. Ведь, несмотря на трагичность и смертельную опасность происходящего, тот, можно сказать, держится как настоящий герой.
— Ага, вот и достойный финал не заставил себя долго ждать! — закричал Хельман, а я, вздрогнув, болезненно уронил бинокль себе на ногу.
Тем не менее всё, что можно, я увидел: Николай запнулся, стал клониться вправо, потом дёрнулся, выбросил вперёд руки и попытался схватиться ими за провод, но сорвался и мгновенно упал вниз, скрывшись где-то в дымке, устилавшей шоссе впереди. Кроме того, я отметил, что не только мы внимательно следили за происходящим, но и группка молодых людей, скорее всего, студентов, неподалёку. Двое из них стремительно побежали туда, где должно было лежать страшно деформированное тело Николая, а девушка со смешной разноцветной стрижкой, зажав руками рот, бросилась в сторону корпусов, видимо, звать на помощь. Наивная… Вот теперь уж можно было точно не торопиться. Но где, скажите, пожалуйста, была ваша прыть, когда человек только-только ступил на этот канат? Или интерес посмотреть пересилил всё остальное?