Дом на цилиндрах
Шрифт:
— Эй, где твой паспорт? Нужно для контракта! — заглянув в комнату, зычно поинтересовалась Аня.
— Там, в кармане. Только, пожалуйста, не удивляйся, что он на другое имя… Потом, возможно, всё объясню… — натянуто сказал я, махнув рукой в сторону висящей на спинке стула одежды.
— Хорошо!
Аня забрала документ и снова скрылась, а Виолетта, наклонившись, прошептала:
— Так эта тётя всё-таки останется у нас спать?
— Скорее всего, да. Видишь, как получается, я болен, и неизвестно, что будет завтра…
— То есть наша поездка пока отменяется?
— Очень надеюсь,
— Всё, она ушла. Вот! — Она аккуратно поставила рядом со мной белый пакет с изображением широкой улыбки и размашистой надписью: «Всего вам доброго!»
— Хорошо…
Я переместился и достал маленькую коробку с телефоном, плотный конверт с контрактом и почему-то завёрнутый в плотную бумагу бинокль.
— Представляешь, хамка какая-то. Посмотри, на коробке сбоку всё затёрто, а здесь вообще упаковки нет! — возмущённо заговорила Аня. — Она мне ещё стала что-то там выговаривать, дескать, всё равно всё это выбрасывать, так какая разница. Узнает она у меня эту разницу, вот позвоню её руководству и всё расскажу!
— Ладно, спасибо… — слабо махнул я рукой, показывая, что всё это не так важно. — Виолетта, вставь, пожалуйста, СИМ-карту в телефон, мне надо послать сообщение!
Девочка радостно кивнула головой и начала копаться в конверте, откуда вскоре раздался слабый скрежет.
— Так ты теперь у нас ещё и от кого-то бегаешь с фальшивыми документами? Ну и дела! Хотя, знаешь, не думаю, что ты совершил нечто ужасное. Ведь я права? — Аня склонилась надо мной. — Ну, конечно, всё правильно. Наверное, какое-то новое интересное дело, и ты не хочешь, чтобы эти люди знали кто ты?
Я слабо улыбнулся, и ответил:
— Что-то в этом роде. Когда-нибудь обязательно расскажу, но не сейчас, всё непросто.
— Конечно, сложно. У вас, мужчин, всё так. Но знаешь, как правило, в этом всё-таки бывает больше гонора, чем правды. Меня знакомая как-то зазвала в церковь и книжки разные с крестиками дала почитать. Ну, скажу я тебе, даже в религии мужики стоят на первом месте, сразу видно, кто все эти байки сочинял и для чего…
— Вот, готово! — Виолетта сунула мне в руку телефон, который разразился мягким мелодичным звуком, и я увидел экран с заставкой в виде уходящей в бесконечность лестницы, каждая новая ступенька которой была намного выше предыдущей. Прямо как мои приключения этого лета: карабкаться к истине становится всё сложнее.
— Спасибо тебе большое!
Я увидел четыре чёрточки индикатора сигнала и, быстро разобравшись в привычном меню, отослал Эльдару сообщение: «Мой новый номер. Жду. Кирилл».
— Ну, всё? Или ещё кто-то должен почтить нас вниманием? — несколько раздражённо поинтересовалась Аня.
— Надеюсь, что никто больше не будет пытаться к нам проникнуть… — кивнул я головой и откинулся на подушке, стараясь прижать ноги поближе к животу.
— Эк тебя скрутило. Точно не надо вызвать скорую?
— Нет! Иначе они меня точно заберут в инфекционку на пару недель, а этого допустить нельзя. Поверь, нет ничего
— Ну нет так нет… — вздохнула Аня и стала набирать номер телефона больницы, чтобы поинтересоваться здоровьем мамы.
— Ой, у тебя сейчас будет сообщение! — выкрикнула Виолетта, тыча пальцем в загоревшийся дисплей нового аппарата.
Я поднёс его к глазам и, нажав левую кнопку, прочитал ответ Эльдара: «Завтра, 17 часов, место нашего знакомства, один».
— Всё в порядке? — девочка выгнулась, пытаясь рассмотреть сообщение.
— Да, милая, хорошо…
— А хочешь, я тебе пока что-нибудь расскажу. Например, почему мне не нравится реклама по телевизору?
— Ну хорошо, давай.
— Во-первых, когда есть мало возможностей посмотреть телевизор, реклама очень сокращает и это небольшое время…
Что же ещё в этом такого нехорошего, мне так и не удалось узнать, так как к нам подбежала сияющая Аня и опять быстро чмокнула меня в щёку с криком:
— Всё в порядке. Знаешь, как они засуетились с деньгами. О, теперь как шёлковые! Завтра на утро назначена операция, и её проведёт их лучший специалист. Вот так-то!
— Что же, поздравляю! — криво усмехнулся я, подумав, что если бы сейчас перезвонил Хельман, то она вполне могла бы поблагодарить настоящего виновника торжества лично.
Что было потом, казалось, полностью поглотило всё моё восприятие, сосредоточенное на беспросветной боли и слабости. Кажется, ещё несколько раз мне помогали выйти в туалет, что-то говорили, дёргали, но всё это воспринималось очень тягуче и невнятно. Временами казалось, что на меня запрыгивает огромная дикая кошка, которая неистово рвёт когтями тело, громко вопя и безумно выкатывая глаза, а из тонкой щёлки зрачка выбивается непреодолимое желание поскорее прикончить жертву. Потом становилось чуть легче, но, не давая передохнуть, тут же начиналось всё снова, превращаясь в бесконечность, почему-то однозначно ассоциирующуюся у меня с расхожим выражением «все круги ада».
В какой-то момент, кажется, боль достигла апогея, при этом, как ни странно, достаточно устойчиво вернув меня к реальности, а банка пива, что удивительно, продолжала сохранять прохладу. Поэтому я даже не стал возражать, когда Аня решительно набрала ноль-три и, описав проблему, попросила подсказать, как с этой напастью можно сладить. Из её рассказа выходило как-то так, что вроде вовсе и не пищей я отравился, а надышался гарью. Невольно усомнившись в действенности полученных на это рекомендаций, тем не менее я согласился, чтобы Аня сходила в расположенную неподалёку круглосуточную аптеку за всем необходимым, и, пока Виолетта сидела рядом, то и дело прикладывая к моему лбу прохладный компресс, упросил девочку ещё раз во всех подробностях рассказать о произошедшем с ней. Наверное, чтобы не тревожить больного, она сразу же согласилась и, удивительное дело, на время теряя связь с реальность и ясно представляя себе эти картинки, мне становилось немного легче. Во всяком случае, это отвлекало от спазмов и создавало уверенность, что из-за меня мы не попусту теряем время, а занимаемся действительно чем-то полезным.