Дом на Меже
Шрифт:
Дальше не помню.
Слава Румын политик, он знает: во власти скромничать – это лишнее. Больше кнутов, больше пряников! Чтобы помнили милость. Его руками – пар на каменку, из его рук – много, много холодной воды.
============================================================
20. Солнцеворот
Бежать. Куда? Я не знаю.
Межичи получат от меня не Агнешку, а примерно хрен, это не обсуждается. Но я всё торможу, думаю – вот-вот сорвусь. А о том, как мы с ней распрощались, о том, что я сказал: «Приходи в гости». Что Агнешка сказала:
Утро, темно. Двор в фонариках. Столы накрытые. В доме народ бы не поместился. Что-то не так… Декабрь – и парной воздух? Тепловые пушки, офигеть! Это Слава Румын устроил. Мимоходом, фланируя от парней с золотыми цепями к старикам в цилиндрических шапках, он бросает мне:
– Нравится? Твоя заслуга!
– В смысле?
– Не помнишь? Через тебя и деда по мёртвой луне выбили должок. Складно получилось?
Слава Румын не ждёт ответа.
– --------------------
Где мне её искать? Я должен бежать сейчас. Агнешка не дурочка! По мёртвой луне она же нипочём не отходила от Баронского Парка и на шаг! А если, а вдруг?
Полдень. Самое время бежать. А ну как придёт?
Смеркается.
Не приходи, только не в солнцеворот, только не в эти два дня! Агнешка, ведь ты помнишь, что нельзя, ты знаешь.
– Позвал её? – спрашивает Слава Румын, чуть наклоняя голову. – Ведь ты сделал то единственное приглашение, которое должен был?
Я смотрю ему в спину. Вино тягучее, душистое. Коньяк не понимаю.
Мрак. Двадцать три часа ровно. Бежать.
Ворота распахнуты. На них тоже гирлянда фонарей. В день Сильвана Межича заповедано держать все двери отрытыми.
На улице шаги. Лёгкие, легкомысленные шаги! Как объяснить это её безумие? Агнешка кивает: привет.
За три стола от меня Слава Румын крутит алкоголь на дне стакана, исподлобья смотрит. Он не может её видеть. А я не могу скрыть, что вижу.
– --------------------
Один из подпиравших ворота брусьев упал поперёк входа. Слава Румын и я поднимаемся одновременно. Я делаю вид, что собираюсь поправить. Он машет рукой – не надо. Я пожимаю плечами, встаю на брусок и ловлю равновесие. Поймав Агнешкину руку, дёргаю за ворота: снаружи будь, отойди. Верчу башкой, поправляю фонарики. Время: половина двенадцатого. Мне становится нехорошо.
– Не стой на пороге, Межка, – говорит Слава Румын, подойдя вразвалочку, – плохая примета.
Я качаюсь – носок к дому, пятка на улицу.
– Что как неродной? – Слава Румын хмурится, смеётся. – Заходи, гостем будешь!
Род волнуется, шумит предгрозовым гулом. Не пойду, мне возле берега с головой будет. Ладонь Агнешки тёплая.
Слава Румын вытаскивает брегет за цепочку. Демонстративно. Циферблат без стрелок – чёрная луна под стеклом просит её спасти.
– Не стой на пороге!
Без четверти двенадцать, я знаю. Кружится голова. Что мне делать... Шум вокруг уступает звукам по мёртвой луне. Зрение ещё по живой.
Всё Межичи во дворе наблюдают за нами, но в зрачках не бликуют фонарики. Черты нарисованы
– Иди сюда! – орёт Слава Румын. У него превосходные зубы. Я вижу, но не слышу.
– --------------------
Издалека по мёртвой луне разливается музыка. Это блюз. Английское слово… это слово… ноу слип… «Не спи! Мы не будем спать в эту дивную ночь…» Я понял! Ярик, я услышал тебя!
Без пяти ноль-ноль. Без минуты. Холодная рука брата ложится в мою свободную руку…
– Скажи что-нибудь, – мысленно прошу его, с полной верой быть услышанным. Только бы удержаться в сознании.
Ярик тихо:
– Я каравеллу закончил.
То, что надо, поднять якоря!
За спиной Агнешка, Ярик во дворе, я стискиваю обе ладони. У меня есть брат и сестра, у меня есть невеста. Я богаче всех! Я богат и силён! Мы выдыхаем все трое, переглядываемся и – бежим.
– --------------------
Я не оглядывался, не знал, кто несётся за нами. Мёртвые или живые, все вперемешку? Может, и никто не гнался, только мой страх.
Арка на тёмном небе, под ней золотой огонёк.
К створке плечом, рыжий мужчина держал открытыми ворота Баронского Парка. Он махнул нам издалека, посторонился, впуская, и немедленно затворил их. Впрочем, без суеты.
============================================================
21. Кленовый лист
Прикольно! Когда мы держимся с Агнешкой за руки – Барон, мэтр Эйб, сидит рядом как обычный человек… Отпускаю руку – он становится полупрозрачным. Нажимаю пальцем в её ладонь – Барон обратно проявляется!
Это временное явление. Чем больше мы разговариваем, тем реальней он для меня. Скоро будет обычным знакомцем по мёртвой луне, как и другие пансионки. Схема оказалась рабочей: физически находясь рядом, брат и сестра образуют мост... Для тех, у кого есть ноги. С деревьями так не выходит! По живой луне для меня Баронский Парк сплошь дубовый, ни одного клёна. За исключением жёлтого листа в кованом солнце арки. Даже сейчас он виден, прямо горит в конце аллеи. Декабрь, откуда?
– Это я цепляю, – улыбается Барон, – чтобы видно издалека. Мало ли кому понадобится…
– Ты престал орать по ночам, – говорит Агнешка, – сегодня было тихо.
Это правда. Сегодня я не спал.
Катрина приезжала, к сожалению, лишь переночевать и… – не мог же я не спросить? – она против добрачных отношений. Я сказал:
– Ок, тогда я буду любоваться тобой до утра.
И любовался.
Она не шутит со мной, я бы почувствовал. Но и не спешит, что ж.
– --------------------
Барон ударяет по настольному колокольчику:
– Перерыв окончен, молодой человек. История древнего Рима ждёт нас. Да-да, гуманитарные науки важны не меньше точных.